Связанные (СИ)

Брюнетка подняла лицо, взглянув Тоширо в глаза, от чего по телу прошёл сначала озноб, а потом волна томительного тепла. Карин даже не заметила, как из вертикального положения они перешли в горизонтальное.

Изучение тела Хицугая начал снизу, чередуя нос, губы и язык, дублируя прикосновения пальцами: то легко касаясь кожи подушечками, то оцарапывая мозльками на ладони – его руки знали не только клавиатуру, но и отвёртку с молотком держать умели, а иногда даже паяльник.

Когда мужчина добрался до груди, Куросаки поняла, что молча это не переживёт. Его руки и губы знали, что делать, и знали, как нравится именно ей. Карин выгнулась, громко застонав. Хорошее у него всё-таки имя, томное: То-оширо-о. Желание, прежде разлитое по всему телу, свернулось тугой спиралью внизу живота; пустота требовала заполнения.

Но это желание не походило на огненную страсть. Лёгкие, едва ощутимые, словно снежинки, касания мужчины здесь и там медленно подводили к обрыву, с которого совсем скоро сорвётся снежная лавина. Карин закинула руки за голову, выгибаясь навстречу, собственные вскрики заводили её саму и, кажется, Тоширо тоже. Плавные размеренные движения стали резче и глубже, толчки и пульсации участились, и лавина, набрав, наконец, критическую массу, ухнула вниз.

Карин распласталась, ощущая на себе тяжесть мужского тела, с трудом подняла обессиленную руку, зарываясь в белые волосы уткнувшегося ей в плечо Хицугаи. Распутать ноги не хватало никаких сил, а потому Тоширо продолжал оставаться в ней, и Куросаки могла в полной мере насладиться чувством наполненности, и это казалось самым верным на свете.

– Спасибо, – прошептала брюнетка.

– Тебе спасибо, родная, – Хицугая привстал, устало улыбнувшись, и коснулся губами её губ, а затем виска.

И всё-таки Куросаки не стала разлёживаться. Это только в мультяшках после самой интересной сцены опускается занавес, после чего сразу следует другая сцена, а в реальной жизни надо что-то делать. Поэтому Карин быстро натянула футболку и трусики.

– Тоширо, – она остановилась у порога, повернув голову, но не смея посмотреть на него, – я в душ. Тут справа в конце коридора – вторая душевая. Полотенце там же.

– Карин! – успел окрикнуть её беловолосый, и она замерла. – Я хотел погулять с тобой сегодня. Посмотреть звёзды. Оденься по-уличному, хорошо?

Куросаки кивнула и вышла, но справиться с удивлением ей удалось не сразу. Зачем идти гулять, тащиться куда-то на ночь глядя, если своё он уже получил? Карин покачала головой, порой она совершенно не понимала Хицугаю.

Приняв душ, Тоширо вернулся в гостиную. Куросаки ожидаемо ещё не было, и Хицугая решил прибрать за собой: выбросить мусор, расправить покрывало. Поведение Карин опять не укладывалось в рамки привычного или ожидаемого. Сначала соблазнила его, теперь смущается? И ещё: Фестиваль Звезды – красивый праздник, так почему не погулять под звёздами, не посмотреть на фейерверк, не загадать желание, подвесив записку на бамбуковую веточку? Девчонки это любят, но Куросаки, кажется, вовсе не горела желанием куда-то идти.

Тоширо встряхнул зелёное покрывало с дивана, и его взгляд зацепился за несколько небольших багровых пятен посредине. Через пару долгих секунд до Хицугаи, наконец, дошла ситуация. Раздражённо рыкнув, он скомкал покрывало, швырнул его в угол дивана и рухнул на сидение, запустив пальца в волосы.

Полное осознание произошедшего опалило жаром стыда и вины. Но ведь она вела себя так, как будто секс для неё – нечто обыденное! Тоширо даже боялся, что навсегда останется для Куросаки одним из, пусть не многих, но целого ряда, а тут… Беловолосый нервно рассмеялся… А тут он оказался первым!

И потом, разве она не хотела этого?

Ладно, к чёрту бесполезные рассуждения. В свете его намерений это вообще не принципиально!

Карин спустилась через десять минут. Правда, увидев её Тоширо замер, сидя на диване. Одета она была так, что захотелось немедленно её раздеть и повторить ещё раз. Хотя, вроде, всё просто и ничего провокационного: чёрные бархатные брючки, белая с сиреневым отливом блузка с рукавами-фонариками и круглым отложным воротничком – такие лет десять как уж не носят. Но поверх блузки был надет чёрный лиф, кажется, трикотажный, надёжно пряча практически все пуговицы, и чёрные же трикотажные рукава от подмышек до средины кисти. Волосы вновь были распущены, кажется, она даже успела их вымыть и высушить.

Поймав ошарашенный взгляд Хицугаи, Карин заметно смутилась и выдавила улыбку. Пока шла, заметила валявшуюся у дивана пластиковую карточку, которую подняла по ходу – хорошо, что заметила, видимо водительские права выпали у Тоширо из кармана пиджака, когда он бросил его на спинку. Всмотревшись в фотографию, улыбнулась уже открыто – на ней Хицугая был значительно моложе.

– Ты совсем на себя не похож, – выдала она вердикт, – а тут ты ещё брюнет. Не хочешь поменять фотографию?

Тоширо пожал плечами, продолжая наблюдать за Куросаки с дивана, откинувшись на спинку и забросив на неё руку.