Свидание на пороховой бочке

– Смеловский! – грозно молвила я. – Мало ли, на каком дерьме в выходных данных значится наше агентство! Будем честны, мы не только шедевры производим, но это же не повод звонить мне среди ночи с неясными претензиями! И, кстати, я не несу персональной ответственности за действия «МБС» в целом!

– А за братца?

– Куда забраться? – заволновалась излишне нервная Трошкина. – Послушайте, давайте не будем никуда забираться, с меня хватило ухода по балкону из замка, я вам не вольтижер на трапеции, я хочу тишины и покоя!

– За этим – на кладбище, – ляпнула я, ничуть ее не успокоив.

– Там мы уже были!

– И не в последний раз!

– Эй, эй! – позвал из трубки Смеловский. – Не знаю, о чем вы говорите, надеюсь, среди нас по-прежнему нет ни вампиров, ни зомби, но тайна какашек в сейфе меня живо волнует, так что я не отстану, пока не услышу ответ на свой вопрос…

– Про какашки? – искренне удивилась Алка.

И сразу же успокоилась, как будто какашки – это что-то однозначно безвредное, милое, душевное и теплое. А фигушки! Я-то знала, что под спудом мягкого-теплого таится настоящая информационная бомба!

– Ах, вот ты о чем…

Чутким ухом хорошего интервьюера Смеловский моментально уловил перелом в разговоре.

– Колись, – потребовал он торжествующе.

– Сначала обрисуй ситуацию.

– Рисую. Два часа назад в сейфе владельца художественной галереи среди денежных пачек и ювелирных украшений были обнаружены две увесистые банки, упакованные в голубенькие полиэтиленовые пакеты с логотипом «МБС».

– Наши фирменные пакеты, есть у нас такие, – кивнула я. – Рисуй дальше.

– Факт присутствия этих банок среди несомненных материальных ценностей позволил предположить, что они и сами дорогого стоят. Люди, вскрывшие сейф, были крайне заинтригованы.

Я не сдержалась и хихикнула.

– Разумеется, они открыли эти банки.

Я захохотала.

– Ну, чего ты ржешь? – Макс тоже захихикал. – Тебе смешно, а приличные люди изгваздались в дерьмище, как свинтусы!

– Настоящие буржуазные свиньи! – выдохнула я и снова закатилась смехом.

– Деньги запачкали, золото, камни, паркет фигурный розового дерева осквернили, «Ролексы» свои наручные, кольца с бриллиантами, манжеты крахмальные – все измазали, ты только представь себе эту картину маслом!

«Не маслом!» – восторженно хрюкнул мой внутренний голос.

– Воистину художественное дерьмо!

Я обессилела от смеха, замолчала, и в разговор вступила Алка:

– А что сам-то галерейщик говорит, зачем он эти банки в свой сейф поместил?

– Он говорит, что никогда раньше их не видел и ни за что не стал бы хранить такую гадость в сейфе!

– То есть это такое ограбление наоборот? – восхитилась Трошкина. – Какашки в сейф ему подбросили?! Тогда это какая-то нездоровая месть.

– Или черная магия, – голос Макса построжал. – Вы в курсе, что ведьмы используют дерьмо в колдовских ритуалах?

– Я в курсе, что кое-кто давно уже носится с мыслью завести на местном телевидении программу «Мистика с Максом», – колко ответила я. – Но из этого случая ты потустороннюю историю не сделаешь. Поверь мне на слово.

– Еще чего!

– Ладно, не на слово. Я изложу тебе факты, но это не телефонный разговор. Встретимся утром, хорошо?

– В восемь тридцать в нашем кафе, с меня утренний кофе, – охотно согласился Смеловский.

И я осталась при подозрении, что мой давний поклонник использовал тайну сейфовых какашек для того, чтобы организовать внеплановое свидание со мной, любимой. Но я не рассердилась. К влюбленным мужчинам надо проявлять снисходительность. Особенно к тем, к кому не проявляешь более пылких чувств.

День седьмой. Аптека, улица, фонарь!

Утро действительно оказалось мудренее вечера: и я, и Трошкина проснулись с готовыми планами действий. Планы, правда, были не стратегические, а тактические и охватывали лишь самое ближайшее будущее, но для начала и это было неплохо.

– Мне нужна одежда! – объявила Алка через дверь ванной комнаты. – И белье. И зубная щетка, и еще куча всего по мелочи, так что сегодня у меня пункт номер один – шопинг.

– Могу предложить халат и тапочки! – перекрывая сипение закипающего чайника, покричала из кухни наша хозяйка.

Она очень ревностно отнеслась к обязанностям отельера и всячески старалась нам с Алкой угодить, даже вызвалась приготовить завтрак, которого я ждала с тревогой. Судя по запаху, основным блюдом должна была стать манная каша, а ее приготовление – обманчиво простой процесс, чреватый подводными камнями. Терпеть не могу пригоревшую манку с комками!

– Спасибо, я подумаю, – вежливо ответила Трошкина через дверь.

Забыв, что она меня не видит, я кивнула, что относилось не столько к похвальной разборчивости в питании и обмундировании, сколько к озвученному пункту Алкиного плана. Соваться в свою квартиру, находясь в бегах, Трошкиной не стоило, а ее чемодан остался в автомобиле, который сиротел где-то на штрафстоянке. Об этом я, впрочем, не стала напоминать из опасения, что пунктом номер два в плане подружки станет спасение машинки.