Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине)

Николай вспомнил переполненный Богоявленский собор и холодный, с ранним снегом день 25 октября – день иерейской хиротонии друга… Подумать только, как быстро летит время! Кажется, только вчера было 14 января – день хиротонии диаконской. Иван тогда еще пришел в храм в опорках, на которых расплелись веревочки, и кто-то из прихожанок озабоченно сказал ему: «Отец диакон, хвостик-то подберите…» И вот уже прошло девять месяцев, и была интронизация нового Патриарха Алексия, и отгремел День Победы, когда все Измайлово пело, плакало и целовалось на улицах, а в храме служили торжественный молебен, настала осень, и вот уже диакон Иоанн Крестьянкин – иерей…

Иерейскую хиротонию совершал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий. И, как в первый раз, звучали знакомые слова совершительной молитвы:

– Божественная благодать, всегда немощная врачующи и оскудевающая восполняющи, проручествует Иоанна, благоговейнейшего диакона во пресвитера: помолимся убо о нем, да приидет на него Благодать Всесвятаго Духа.

– Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй! – трижды эхом откликнулся огромный собор.

Многолетний настоятель Богоявленского, отец протопресвитер Николай Колчицкий, как всегда звучным и сильным голосом возгласил:

– Господу помолимся!

Патриарх трижды благословил отца Иоанна и начал читать тайную молитву «Боже Безначальный и Безконечный…», а протопресвитер вполголоса начал мирную ектению…

…Рука Патриарха лежала на голове отца Иоанна. Святейший чувствовал тепло его волос, видел нарядное, но поношенное, явно купленное с рук к торжественному дню облачение… И творилась, лилась тайная молитва, звучали в душе слова, которые произносятся каждый раз, когда совершается иерейская хиротония:

– Боже Великий в силе и Неизследный в разуме, Дивный в советех паче сынов человеческих, Сам, Господи, и сего, егоже благоволил еси на пресвитерский взойти степень, исполни Святаго Твоего Духа дара, да будет достоин предстоять непорочно жертвеннику Твоему, вествовати Евангелие Царствия Твоего, священнодействовати слово Истины Твоея, приносити Тебе дары и жертвы духовныя, возобновляти люд Твой чрез купель втораго рождения. Яко и сей, сретив во Втором Пришествии Великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Единороднаго Твоего Сына, приимет мзду благаго икономства своего чина, во множестве благодати Твоея…

И вот самый торжественный момент – вручение новопоставленному иерею епитрахили, пояса, фелони и служебника. Отец Иоанн благоговейно прикасался губами к подаваемому, потом поцеловал руку Патриарха. «Аксиос!» – торжественно возгласил Святейший.

– Аксиос! Аксиос! Аксиос! – трижды отозвался огромный собор…

Отец Иоанн поцеловал омофор и руку Патриарха, а затем поцеловал в рамена сослужителей, выражая братское общение и любовь, соединяющую их.

После освящения Святых Даров Патриарх подал отцу Иоанну верхнюю часть Святого Хлеба со словами:

– Приими залог сей и сохрани его цел и невредим до последнего твоего издыхания, о немже имаши истязан быти во Второе и страшное Пришествие Великаго Господа и Спаса нашего Иисуса Христа.

Отец Иоанн поцеловал руку Патриарха и, встав позади престола, углубился в чтение 50-го псалма.

И снова знакомые с детства, такие привычные строки: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое…» – словно заиграли новыми красками.

«И паче снега убелюся…» Он на секунду поднял глаза: за окнами Богоявленского собора неслась метель, словно не октябрь на дворе, а декабрь…

К Причастию новопоставленный иерей подошел первым после протопресвитера – в знак того, что он только что получил благодать священства от Божественного Духа. Перед отпустом отец Иоанн читал заамвонную молитву…

А потом было фотографирование на память. Фотографа прислал митрополит Николай, и, как отец Иоанн ни отнекивался смущенно, пришлось подчиниться.

– Ну вот, будут достойные снимки на память, – порадовался за друга Голубцов, – глянешь на них в старости, вспомнишь себя и удивишься: Господи, да неужто я вот таким был? Худым, взъерошенным, восторженным?.. То ли дело сейчас – архиерей…

– Ну, нам-то с тобой до архиереев как до звездочек небесных, так высоко заноситься и не будем, – мягко пресек дружескую шутку отец Иоанн. – А фотографии – что ж, пускай будут. Может, действительно когда и вспомнишь былые деньки, глядя на них…

Следующий день, 26 октября, тоже был праздничным – Иверской иконы Пресвятой Богородицы.

Старшие священники уехали в храм Воскресения Христова в Сокольниках, где уже девятнадцать лет как находилась главная икона Москвы. А отцу Иоанну предстояла первая самостоятельная служба. Первая литургия из семи, которые он должен был отслужить подряд – в знак семи даров Святого Духа, от которого он принял благодать священства… Николай видел: по храму друга носит как на крыльях, а его лицо светится от счастья. «А ведь ему назад через пол-Москвы добираться, – мелькнула озабоченная мысль. – Радость – радостью, но долго ли выдержит он в таком режиме, если все силы будет отдавать служению?..»