Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине)

И хотя рядом по-прежнему были те, чья поддержка укрепляла и внушала надежду, – митрополит Николай (Ярушевич), братья Москвитины, отец Сергий Орлов, Николай Голубцов, чья иерейская хиротония состоялась наконец 4 сентября, – но слабый человек иногда ужасался по ночам той бездне, которая перед ним открывалась. Никакой молитвой невозможно было унять тогда сердцебиение, холодный пот выступал на лбу и висках… Правильно ли он поступил, резко, брезгливо отстранившись тогда от отца Олега?.. А академия?.. Диплом о Серафиме Саровском почти закончен. Да еще внезапно бумага пришла насчет возможного перевода в Иерусалимскую миссию. Это наверняка расстарался владыка Николай, возглавивший созданный три года назад Отдел внешних церковных сношений… В анкете отец Иоанн честно перечислил всех своих духовных отцов, оказавших на него особое влияние, и первым упомянул архиепископа Серафима (Остроумова). Владыка Серафим сгинул безвестно в 1937-м, но утаить, скрыть его имя было бы страшным предательством. Как и имена отца Всеволода Ковригина, архимандрита Пантелеимона (Филиппова)… А ведь они тоже погибли в лагерях еще до войны.

И вот ушел духовник, тот, кому он поверял свои думы еще с тридцатых… Отец Иоанн поднял глаза… и неожиданно столкнулся взглядом с Патриархом. Святейший только что благословил последнюю старушку, выстоявшую очередь, о чем-то тихо говорил со своим секретарем Даниилом Андреевичем Остаповым и почему-то медлил садиться в огромный ЗИС. Словно ждал его, отца Иоанна.

«Помнит, не помнит?» – почему-то мелькнуло в голове.

– Святейший Владыко, благословите, – прерывающимся голосом пробормотал он, склоняя голову.

Патриарх сам шагнул к нему навстречу.

– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа… Как тебе служится, отец Иоанн?

«Помнит!» В глазах Патриарха были искреннее внимание и участие.

– Благодарю вас… – «Ну, не молчи, не молчи! Спроси!..» – Ваше Святейшество… скажите, как поступать, когда внешние и внутренние смутьяны требуют хождения вослед их?

Выговорил («Не то! Сумбурно, он не поймет!») – и умолк, боясь поднять глаза. А Патриарх, казалось, все знал и без этих слов. Его лицо затуманилось, он тяжело вздохнул, крепче стиснул в ладони жезл.

– Что я дал тебе при рукоположении?

– Служебник…

– Так вот. Все, что там написано, исполняй, а все, что находит за сим, – терпи. И спасешься.

Патриарх еще раз осенил его широким крестом и, повернувшись, скрылся внутри автомобиля. Мягко щелкнула закрытая иподиаконом дверца. ЗИС еле слышно заурчал и отъехал от ворот Введенского кладбища…

Москва, апрель 1950 года

…После того, как отец Иоанн снял в Измайлове комнату рядом с храмом, у себя в Большом Козихинском он появлялся нечасто – только когда нужно было забрать оттуда нужные для написания диплома книги. Тем не менее его маленькая комнатка всегда была прибрана и протоплена: этим занимались «Марфа и Мария», Матрона Ветвицкая и Галина Черепанова; да и сын Матроны Георгиевны, Леша Ветвицкий, которому уже исполнилось 17, славный парень, тоже стремился помочь как мог. А в последнее время все больше времени батюшка проводил именно здесь, еще в довоенном своем обиталище. Во-первых, нужно было закончить диплом, а всех книг в Измайлово не перетаскаешь; а во-вторых, в доме напротив жил один из любимых преподавателей отца Иоанна в академии, Анатолий Владимирович Ведерников, читавший курс истории русской богословской мысли, – и многие свои идеи батюшка «обкатывал» в вечерних разговорах с соседом, чьего сына недавно венчал…

Старенький, купленный с рук «Ремингтон», стопка свежеотпечатанных страничек слева от него; на верхней – заголовок: «СОЧИНЕНИЕ студента III курса МДА священника И. Крестьянкина по истории Русской Церкви на тему: Преподобный Серафим Саровский чудотворец и его значение для русской религиозно-нравственной жизни того времени». Копирка – фиолетовая, «забитая» многократно сделанными копиями. И даже найденная Матроной Георгиевной Бог весть где специальная «замазка», которой можно аккуратно замазывать опечатки, а поверх впечатывать нужную букву. Ноют от напряжения кисти рук, болит затекшая шея… Ну что ж, немножко помедлим и начнем снова. Не терпится, не терпится внести очередную правку, перенести мысль из рукописи в машинопись…

Сколько еще осталось таких вот свободных часов и минут?.. Совсем недавно соученик по академии Толя Мельников передал ему ненароком услышанный разговор в Богоявленском соборе. «Крестьянкина сдавать надо», – сказал тогда один из собратьев. «Сдавай только после Вознесения, а то сейчас его заменить некем», – был ответ… Вознесение в этом году – 18 мая… А отец настоятель уже вполне откровенно пригрозил в разговоре: «Много молодежью занимаешься. Вот отправлю тебя отдыхать на Лубянку…»

Ну, отец Олег пусть делает свое дело, а мы будем делать свое.