Свидетели Чистилища

– А ты бы думал башкой, прежде чем детей заводить! А уж коли завел – неплохо бы самому покрутиться, а не ждать, что их добрый дядя накормит. Совсем обнаглели, червяки хреновы!

Повисла мертвая тишина, такая редкая здесь. Затем все тот же голос из темноты обреченно переспросил:

– Так что же – вообще ничего не принесли?

Начальник охраны, следуя за пятном света от фонарика, брезгливо обвел глазами убогий скарб, груды мусора, бледные осунувшиеся лица, зацепился взглядом за язвы на коже и кровоточащие десны, передернулся и громко, отчетливо проговорил:

– Если бы кто-то спросил меня – я бы давно уже прикрыл эту кормушку. Посмотрите на себя, уроды! Что толку на вас продукты переводить? Все равно передо́хнете, и даже паршивый клок шерсти с вас уже не сострижешь.

– Поди и от нас польза была! – возразил ему Павло, выбираясь из-за ширмы на свет. – Курятина свеженькая, яйца – ты ведь сам и приходил за ними, едрить туды налево!

– Ну, так ты мне, может, и сейчас курятинки дашь, а? – ехидно усмехнулся начальник охраны. – Что, нету? Кончилась? Ну вот и у нас подачки для вас кончились, бывает же такое!

– Суки! – прошептал кто-то.

– Но-но! Вы тут берега-то не путайте! Консервов я, может, и не принес, зато свинцом нашпиговать могу в два счета! Тоже неплохое блюдо получится.

– Совесть иметь нужно, мужики! Сколько наших на опыты к Боссу ушло! Дочка моя ушла! Никакой, тля, благодарности! Что ж это делается, а, народ?!

Зашевелилось, загудело во мраке, задвигалось со всех сторон.

– А ну назад! – рявкнул Егор, лязгая затвором. – Соблюдаем дистанцию, червячки, соблюдаем! В нарушителей стреляю без предупреждения.

– А?! – икнул кто-то, и тишина рухнула.

– Да ты совсем опух, выродок! – закричал мужик со шрамом.

– Убиваю-уут! – заголосила Светка.

– Одна фанатичка своим богом-садистом детей пугает, другой урод указывает, где ходить, где не ходить, – сквозь зубы проговорил Николай Захарыч. – Мы у себя дома, между прочим! Вас никто не звал, ублюдки! Не хотите помочь – проваливайте!

– Порефу́, гниды! – приглушенно шепелявил лишившийся последних зубов Василий. – Я ваф, фуки, вапомнил! Выберуфь наверх, по одному кавдого найду – и порефу́, блин!

Начальник охраны попятился от такого напора:

– Стоять! Всем стоять на месте!

– Валите, толстомордые, пока мы вас на шашлык не оприходовали!

– А че? Годная мысль! Каннибализм в нашей ситуевине – отличный выход! – подал голос Серега и провел чем-то металлическим по влажной стене пещеры – скрежет вышел знатный, будто тесаком по точильному камню. А в сложившихся обстоятельствах, когда из каждого темного угла поблескивают наполненные ненавистью глаза, получилось и вовсе зловеще.

Для незваных гостей это стало последней каплей: Егор поднял ствол и наискось выпустил очередь в каменные своды. Посыпалось крошево, громыхнула и покатилась глыба. Раздался отчаянный визг. Откуда-то выскочил Харитон, бесстрашно бросился в центр пещеры и схватил начальника охраны за руки:

– Егорушка, да ты что творишь, соколик?! Ты же нас сколько лет знаешь! Разве ж мы когда против тебя хоть слово сказали? Всегда привечали, всегда подкармливали – и тебя, и хлопцев твоих! Нельзя добро-то забывать, Егорушка! Не по-человечески это. Видишь, эпидемия у нас, страшно, голодно, народ не в себе. А ты сразу стрелять! Не дави на людей, авось, пригодимся еще.

Так, бормоча, Харитон кружил подле начальника охраны, словно птица, уводящая лису от гнезда с птенцами. Сработало: и жители Могильника отхлынули от центра пещеры назад, в темноту, за самодельные ширмы, и бойцы опустили стволы.

– Ладно, Харитон, – недовольно бросил Егор. – Уговорил. На первый раз прощаю. Но ежели повторится подобное – я не с них, я с тебя персонально шкуру спущу. Усек?

– Усек, Егорушка, усек! – кивал Харитон, заискивающе заглядывая в лицо начальнику охраны, затем торопливо перевел разговор на другую тему: – Вы тут по чью душу-то? Или с новостями какими?

– Пойдем-ка к тебе, – предложил Егор. – Перетереть нужно. Без лишних ушей. А как решим что-нибудь – так ты своим и объявишь.

* * *

Возможно, Оскар снова осадил бы меня со всей резкостью, на какую только способен. Однако в этот момент громыхнуло.

Звук был слабый, заглушенный десятком толстых бетонных стен, а вот вибрацию мы ощутили конкретно: подпрыгнули стулья, звякнули безделушки на полках, кое-что даже свалилось на пол; закачался в безумной пляске плафон, напоминающий перевернутую миску. А главное – посыпалась отовсюду каменная крошка.

В дверном проеме появилось окутанное клубами пыли испуганное лицо Ильи: не зная, как реагировать на происходящее, он ждал распоряжений Босса.

– Твою мать! – выругался Оскар. – Они все-таки осмелились! Бегом, Илья!

– Наружу?

– Вниз! На Л-3!

– Но Босс! А если там не одна бомба? Если снова рванет?

– Там оборудование, Илюша! Там дети!