Свидетели Чистилища

– Фенрира убил Борода, – глухо проговорил язычник, пользующийся, по всей видимости, особым уважением, так как вокруг него, куда бы он ни шагнул, мгновенно образовывалось свободное пространство.

– Не может быть! – опешила Урсула. – Симеон, ты…

– Я не ошибся, – покачал головой Симеон, – я видел это своими глазами, сестра. Служба у Оскара не пошла ему на пользу – Борода как был трусом, так и остался. Правда, теперь он, даже обделавшись, про оружие не забывает. И этого я тоже видел, – стрельнул он глазами в мою сторону. – Он действительно не произвел ни единого выстрела. Потому я и позволил Фариду вмешаться.

Означает ли это, что мое место в яме теперь займет Илья? Было в этом что-то такое… Из-за тумана в голове я никак не мог сформулировать… И вдруг сообразил!

– Вы бы, прежде чем судилища устраивать, повыковыривали бы бревна из своих глаз! Смертную казнь они, видите ли, за убийство волков ввели. А то, что сами похищаете людей и живьем скармливаете крысам, – это нормально?

Не, ну а че? Я ж под препаратами, мне все можно.

Урсула беспомощно переглянулась с Раптором, тот хотел что-то ответить мне, но тут Фарид скомандовал:

– Все, уходим.

Сталкеры вывели нас с Жорой из дома (языческого храма?), служащего местом жертвоприношений. А снаружи посмотришь – изба избой, от прочих ничем не отличается. Возле входа стоял «КамАЗ» с двадцатифутовым контейнером и бульдозерным ножом – несколько дней назад (точно дней, а не недель?!) я видел эту машину, спасающуюся от погони. Один из бойцов подбородком указал нам на небольшую дверцу, и мы забрались внутрь контейнера. Там была самая настоящая комната, даже две: ближе к кабине отдельный запирающийся закуток – похоже, для Оскара, и что-то среднее между кают-компанией и миниатюрной казармой ближе ко входу – для охраны. Сталкеры шустро набились в этот отсек, и «КамАЗ» тронулся.

В металлических стенках были прорезаны узкие смотровые щели, вот только темнота за пределами бронированного кунга не позволяла следить за маршрутом. Тем не менее уже скоро я заподозрил неладное – Жоркина избушка была всего в паре минут езды от поселка, точнее, она попросту стояла на окраине, а ехали мы уже минут семь.

– Жор, что происходит? Мы возвращаемся на комбинат?

– Увы, – помрачнел мой брат. – У меня не оставалось иного выхода. Когда мне сообщили о предстоящей казни, а после никто из жрецов не пожелал меня слушать…

– …тебе пришлось пойти на поклон к Боссу, – догадавшись, продолжил я за Георгия. – Вот гадство!

– Он согласился помочь в обмен на наше с тобой возвращение на его ферму. Никаких язычников, никакого посвящения в жрецы, и острых ушей мне не видать, как… как своих ушей.

Брат пытался шутить, но я понимал, насколько ему хреново. Он снова, в который уже раз, был вынужден поступить с оглядкой на меня: выбрать не то, чего хотелось ему самому, а то, что требовалось мне.

– Жорка, мне так жаль!..

– Брось! Ты чего? Я вот ничуть не жалею! Ты жив и даже не покалечен – о чем тут думать вообще?!

Ну да, а что еще он мог сказать…

– Жор, я тебе обещаю, как только представится возможность, мы оттуда сбежим, – понизив голос до шепота, проговорил я, но брат лишь покачал головой:

– Я не нарушу данное Оскару слово. Он честно выполнил свою часть уговора, теперь мне нужно выполнить свою.

– А потом? Ведь когда-нибудь ты закончишь эту работу!

– Вот тогда и посмотрим, – грустно улыбнулся он и отвернулся к прорези.

Действительно, тогда и посмотрим. Не знаю, сколько времени у Жорки займут исследования плесени, влияющей на гены человека, и грибков, выводящих из организма радионуклиды. Надеюсь, к тому времени волкопоклонники уже забудут, что я открыто обвинил их в похищении и убийстве наших соседей по Могильнику, а Георгий фактически предал их, побежав с жалобой к Боссу.

* * *

– Ну что, тихо?

– Вроде тихо… Погоди-ка…

Васек завозился в лопухах. Бдительный Серега на том конце каменного оголовка тут же повернул в его сторону голову.

– Свои, свои! – тут же прошепелявил Васек. – Просли зе патрули, а, Серег?

– Они теперь вне расписания ходят, суки, – с досадой отозвался Сергей. – Расшевелили мы их на свою голову, теперь на патрули где хошь наткнуться можно.

– А как ты хотел, едрить туды налево? – донесся шепот Павло. – Бесшумных взрывов еще никто не придумал. Ну и кража боеприпасов – это тебе не колбасу стырить. – Он красноречиво постучал по ящику с военной маркировкой.

– Ладно, пост сдал.

– Пост принял. Ты не проспи там, Серег!

– Обижаешь! Ровно в шесть буду как штык!

– И гитару не забудь настроить!

– Харитон сказал – лучше аккордеон взять.

– Тоже дело. С наступающим Днем города, мужики!

* * *

На комбинате нас сразу спустили вниз, в ту часть подземелья, где располагались медицинские лаборатории и «ферма», на которой Босс пытался вывести нового человека. Теперь на этом уровне пахло не только йодом и дезинфицирующими средствами, но и гарью и оплавившимся пластиком – последствиями недавнего теракта в соседнем помещении. Если вся здешняя вентиляция состояла из виденных мною отдушин, то я очень не завидовал пациентам, живущим тут постоянно.