Свидетели эпохи

– Он слишком много о себе возомнил, и уже не отдает никакого отчета о том, что он делает.

Ралль говорил тихо, как и всегда, и в этой мягкости было во сто крат больше осуждения, нежели в выкриках Золотницкого.

– Нет, ну сколько это может продолжаться? Эти его издевательства над барышнями, и вообще, когда он в карты играет, я уверен, что он жульничает! – возмущался Золотницкий.

– Он не жульничает, ему везет, и я слышал, он неплохо считает.

– Нет, я думаю, жульничает, не бывает такого, чтобы всегда везло, и его умение считать тут абсолютно ни при чем. Поверьте, за время учебы с ним мне вовсе не показалось, что он многим одареннее остальных в этом вопросе.

– Ну, я слышал, что ваш Белогорский тоже никогда не проигрывает.

– А я разве говорил, что Белогорский всегда честен? Что мы, по-вашему, тут делаем?

– На что вы намекаете, Золотницкий? – поинтересовался Ралль. – Вы что-то хотите предложить?

– Я хочу, чтобы Белогорский сыграл партию с фон Эссеном, и, если понадобится, пусть оставит этого мерзавца с носом, но так, чтобы по-крупному. Мы можем этому поспособствовать?

– Боже, вы меня удивляете, друг мой… Вы за этим меня сюда позвали, Ванно? Браво! – разочарованно отозвался Ралль. – Попахивает подлостью, Золотницкий, не ожидал от вас…

– Подлостью? А с его стороны не подлость загубить всех хорошеньких барышень в столице? Он же все у меня отобрал, даже портсигар мой, между прочим, подарок маменьки!

– Ну, это ваша вина насчет портсигара, нечего было ставить, он выиграл эту вещь по-честному…

В коридоре, наконец, послышались шаги хозяина квартиры, и через мгновение могучая фигура Белогорского появилась перед своими гостями.

– Впрочем, – продолжил Ралль, – я не сказал, что мне не нравится ваша идея…

С хорошим настроением вставать намного проще. Ольга подорвалась с кровати и уже через час стояла у подножья высоченной башни. Сооружение представляло собой изрядно проржавевший каркас из стальных листов и заклепок, с заколоченными входами и окнами, и выглядело довольно уныло. В народе она звалась не иначе как «железка». Башня была установлена еще в 1916 году в честь чего-то там, о чем свидетельствовала забытая табличка у входа. Свою функцию радиовышки это сооружение перестало выполнять очень давно. После войны делались попытки ремонта, но по неведомым причинам в середине 50-х годов город принялся за строительство новой башни уже на Аптекарском острове. И сейчас «железка» служила разве что ориентиром для влюбленных парочек, которые встречались в ее тени и шли гулять в прилегающий парк. Сейчас вокруг башни все чаще скапливались активисты, которые организовали пикеты с требованием разобрать сооружение и вернуть парку исторический вид с озером, которое пришлось ликвидировать при строительстве. В чем, собственно, историческая ценность этого озера не всем было понятно, но ветхая конструкция представляла опасность, а двухсот сорокаметровое пространство между смотровой площадкой и землей нагоняло жути на местные пятиэтажки. За те полвека, что башня стояла в запустении, она успела обрасти слухами и страшилками, что только придавало ей привлекательности в глазах школьниц вроде Ольги.

Из-за деревьев выглядывало колесо обозрения, с той же стороны доносились крики людей и грохот аттракционов. Небольшие разрисованные тележки со сладостями влекли своими вывесками и ароматами. Пахло жареным миндалем и теплым асфальтом.

Зотов пришел в одиннадцать, не опоздав ни на минуту. Он сделал Ольге комплемент, заметив, как она изменилась и похорошела, и предложил не стоять на месте.

Это был момент настоящего счастья, так внезапно свалившегося на нее. Вчера она снова столкнулась с ним у мальчишек, но на этот раз их встреча не ограничилась одними только томными взглядами. Они разговорились, посмеялись, она осталась до вечера, и вот теперь примчалась на утреннее свидание. Первое в ее жизни.

– Слушай, до меня тут долетело кое-что, – завел разговор Зотов ближе к полудню. – Тебе поручили наведаться к бабке одной, ветеранше, чтобы ты о ней статью написала, это правда?

– Да, – Ольга снова закатила глаза и отмахнулась. – Эти тупицы надеются, что после общения с ней я внезапно проникнусь нашим историческим прошлым и буду более уважительна к «людям старшего поколения»… А ты откуда знаешь?

– Пацаны рассказали… А ты когда к ней собираешься?

– Да, не знаю, завтра, наверное, пойду.

– Она в нашем доме живет, кстати, бабка эта.

– Да, и что? Она такой прямо «божий одуван»?

– Да, не… Та еще стерва. Ей на 90-летие глава округа выделил 300 тысяч, причем наличными.

Ольга старательно округлила глаза.

– На хрена? Что она с этими деньгами будет делать? Или это ей на похороны?

Зотов заметно оживился.

– Вот и я про то же! На кой черт ей деньги такие? Подарили бы ей там вставную челюсть или клюку…

– Вот не понимаю я, чего все носятся с этими ветеранами. Вечно на 9 мая приходят и занудствуют. Последний раз какой-то приходил, помнишь? Тягомотину развел про эту войну, за страну, за советскую власть, все дела…