– Да, помню… а ты ему такая, мол… «Сколько можно эту войну свою мусолить, уже другое все, и страны вашей нет, и Сталина вашего нет, и вообще, так вам и надо, совки позорные!»…
– А что?
– Да я согласен. Эта бабка теперь с трехстами тысячами. Она все равно одной ногой в могиле, лучше бы мне отдали, я их интереснее потрачу.
Оба посмеялись, Ольга одобрительно кивнула. Он купил ей мороженое, покатал на чертовом колесе, рассказал о своей жизни, про своих соседей, с которыми он живет в одной квартире. Они прогуливались в обнимку, и она чувствовала его сильные руки, ту безопасность и уверенность, которая исходила от него. Никогда еще ей не было так хорошо, и она вдруг поняла, что выросла.
Гуляя по парку, они сделали круг и снова оказались на площади с башней. К их удивлению, народу значительно прибавилось. Среди них были и те, кто пришел с плакатами. Они продолжали активно прибывать и собирались у подножия башни.
– Видимо, снова будут требовать на металлолом разобрать, – предположил Зотов, обращаясь к одному из остановившихся прохожих.
– Да не… Тем все уже разрешили… Вроде «железку» к 16-му году уже обещали убрать, а эти… черт их знает? – отозвался прохожий.
Зотов потянул Ольгу за руку. Ольга одним глазом разглядела красные эмблемы на плакатах, но так и не поняла, за что выступают эти активисты. Ей было совершенно все равно. Зачем думать о чем-то, кроме того, кто с ней рядом.
Утро наступило раньше обычного, когда управляющий разбудил Артура по велению отца.
– Его светлость, барон просит вас к завтраку, Артур Францевич.
Управляющим особняком на Фонтанке был Николай Максимович Гольц. Его аккуратный тон последнее время вызывал особенное раздражение. Как все-таки надоело его старое лицо, его сдержанность и чопорные, отточенные до противности манеры. Всю свою жизнь Артуру приходилось находиться с этим человеком под одной крышей, все дела по дому сосредотачивались в его руках. Многочисленные слуги подчинялись ему, им велись финансы, им раздавались распоряжения. Казалось порой, что Артур вовсе не хозяин в этом доме, и его можно сравнить разве что с дорогим мебельным гарнитуром. Его замечают, порой он требует ухода, но, в общем и целом, все-таки – мебель. Несмотря на то, что Николай Максимович появился в доме графа Снегирева задолго до рождения Артура, родным для мальчика он так и не стал. Его холодность всегда отталкивала, фон Эссен не любил говорить с ним и по возможности избегал длительного пребывания в одном помещении.
Закутавшись в халат, умывшись теплой водой, Артур нехотя спустился вниз для разговора. Барон говорил только по-немецки, и русский никогда не использовал, хоть и владел им свободно.
Ласково поприветствовав своего пса Милорда, который с самого утра терся в районе стола и заглядывал в тарелки, Артур сел напротив отца. Барон не повел и бровью при появлении за столом сына, его больше занимала развернутая газета. Пахло свежими вафлями и вишнями, из отцовской чашки поднималась струйка кофейного аромата, и сливочное масло медленно таяло в тарелке с овсянкой. От этой картины захотелось есть, как никогда, но слуги все не было, и отец начал разговор. Конечно же по-немецки.
– Mir kommen unfreundliche Ger"uchte "uber dich zu Ohren, Friedrich, hast du wiedern Spass mit jungen Damen und spielst weider Karten.
Артур молчал. Наверное, не имело смысла оправдываться, к тому же молчание и так все лучше объясняло.
– Ich bin entt"auscht. Vielleicht silltest du mir sagen, wie viel ich f"ur deine Ausbildung ausgegeben habe? Ich wurde f"ur dein Talent als Ingenieur so gelobt, dass ich nicht das Geld verschonte, um dich von den besten Meistern dieses Gesch"afts belechren zu lassen. Und wo ist das Ergebnis all dessen? Wenn ich in etwas investiere, hoffe ich, ein Ergebnis zu bekommen.
– Ich rersichere Ihnen, es gibt ein Ergebnis. (Результат есть, уверяю вас), – улыбнулся Артур, и душа его немного оттаяла. – Ich habe etwas Neues geschaffen, etwas Einzigartiges, das…