Свирепая справедливость

– Потом поплывем на Ile des Oiseaux.[54] С тех пор как Аарон отучил островитян красть яйца, у нас образовалось одно из самых крупных гнездовий крачек, гагарок и фрегатов в южной части Тихого океана...

А может, подводное ружье. Быстро и действенно. На малом расстоянии, допустим, два фута, гарпун даже под водой пробьет тело человека – войдет между лопаток и выйдет из груди.

– Потом сможем покататься на лыжах...

Что может быть легче, чем включить на полную мощность оба дизеля и потащить ничего не подозревающего лыжника? Если он не разобьется о корпус, гребные винты, вращающиеся со скоростью пятьсот оборотов в минуту, разрубят его аккуратно, как хлеб для тостов.

Питер обнаружил, что его занимает эта игра в догадки. Он пожалел, что так никогда и не узнает, что задумала баронесса, и оглянулся назад с высокого мостика, где они стояли вдвоем. Главный остров уже ушел за горизонт, их может увидеть только тот, у кого есть мощный бинокль.

У него за спиной Магда сняла ленту с головы, и ветер заполоскал темное знамя ее волос.

– Пусть так будет всегда! – перекричала она шум ветра и двигателей.

– Продано дамочке с аппетитным задом! – крикнул в ответ Питер, и ему пришлось напомнить себе, что перед ним одна из наиболее профессиональных убийц, какие ему встречались. И ее смех и красота не должны отвлекать его. И нельзя позволить ей нанести удар первой. В таком случае его шансы уцелеть будут ничтожны.

Он снова оглянулся на землю. «Теперь в любую минуту», – подумал Питер и передвинулся, глядя как будто бы в сторону и заходя баронессе чуть в тыл, но не покидая поля ее бокового зрения; она с улыбкой повернулась к нему.

– Во время прилива здесь всегда есть желтохвосты. Я пообещала шефу привезти пару живьем, – объяснила она. – Спустись, пожалуйста, вниз и возьми две удочки, cheri. Перьевые мушки в переднем правом ящике.

– Хорошо, – кивнул он.

– Когда повернем в пролив, я перейду на траловую скорость. Тогда забрасывай удочки.

– D'accord.[55] – И, повинуясь внезапному порыву, Питер добавил: – Но сначала поцелуй меня.

Она повернула к нему лицо, и он удивился, зачем ему это. Не для того, чтобы попрощаться. Это точно. Чтобы успокоить ее, немного отвлечь... и однако, когда их губы встретились, он почувствовал глубокую печаль и сожаление. Губы Магды медленно и влажно раскрылись, и ему показалось, что его сердце лопнет. На мгновение мелькнула мысль: «Лучше умереть, чем поднять на нее руку». Темные волны отчаяния поглотили его.

Он положил руку ей на шею, и Магда прижалась к нему всем телом. Питер продолжал гладить ее, отыскивая место, нашел, должным образом расположил большой и указательный пальцы. Пару секунд спустя баронесса мягко отодвинулась от него.

– Эй! – хрипло прошептала она. – Перестань, или я налечу на риф.

Он не мог сделать это голыми руками. Просто не мог. Но нужно действовать быстро, очень быстро. С каждой минутой опасность для него увеличивается.

– Иди! – приказала Магда и игриво ударила его в грудь. – У нас есть для этого время, все время в мире. Будем же наслаждаться им, каждым мгновением.

Питер не смог этого сделать и отвернулся. И лишь когда он по стальному трапу спускался вниз, в кубрик, ему пришло в голову, что в момент их поцелуя пальцы правой руки баронессыбыли любовно прижаты к его горлу под подбородком. При первом же его нажатии Магда могла раздавить ему гортань, парализовать, всадив большой палец в чувствительную область горла.

В кубрике у него явилась новая мысль. Другой рукой баронесса нежно поглаживала его в районе ребер. Эта рука могла ударить снизу вверх, разорвав ему диафрагму. Чутье, должно быть, предупредило его. Магда была настроена на удар больше, чем он. Она была в его объятиях, он не мог защититься, она ждала... Питер слегка вздрогнул на горячем утреннем солнце, понимая, как близок был к смерти.

Это осознание превратилось в нечто иное и скользнуло по спине, как вода по тающей сосульке. Страх – не страх труса, но страх, который ожесточил его и сделал тверже. В следующий раз он не будет колебаться.

Обдумывая свои проблемы, Питер машинально выполнял ее приказ. Поднял крышку рундука под сиденьем. В его обитом мягкими тканями нутре он увидел разнообразные принадлежности рыбной ловли: мотки медной и стальной лески пятидесяти различных размеров, грузила для разных типов воды и дна, наживки из пластика и перьев, из эмалированного и полированного металла, крючки для гигантских рыб и для мелочи и в отдельном углублении, сбоку – нож.

Сорокадолларовый нож ниндзя с наборной ручкой, пестрой и изогнутой, чтобы удобнее было держать в руке. Семидюймовое кривое лезвие из притертой стали, шириной три дюйма у рукояти и к концу заостряющееся, как стилет. Жестокое оружие; им можно, вероятно, перерубить дубовое полено, как утверждают в своей рекламе производители. Пробьет тело человека, его кости, словно сыр чеддер.

Питер на пробу взмахнул ножом. Тот великолепно лег в руку. Лезвие свистнуло в воздухе, и, когда Питер слишком торопливо тронул край, ужалило, как бритва, и оставило на подушечке пальца кровавую полосу.