Свирепая справедливость

Нет, это не имеет смысла. Он понял только, что допустил какую-то серьезную ошибку. Питер отключил автопилот и сбавил обороты, прежде чем выключить главный двигатель. Дизели негромко урчали, яхта плавно повернула по ветру и пошла в открытый океан.

Питер бросил взгляд за корму. Острова превратились в темную полоску на горизонте. Он кое-как спустился по трапу.

Магда полусидела, быстро приходя в себя. Приближаясь к ней, Питер увидел, как в ее глазах промелькнул страх.

– Все в порядке, – сказал он еще прерывистым голосом. Страх баронессы глубоко задел его. Он не хотел, чтобы она его боялась.

Питер поднял ее. Магда оцепенела от неуверенности, точно кошка, которую взяли на руки против воли, но была слишком слаба, чтобы сопротивляться.

– Все в порядке, – неловко повторил он и отнес ее в каюту. Все его тело было избито, каждая кость ныла, словно расколотая, но он нес ее так нежно, что ее решимость сопротивляться растаяла и она прижалась к нему.

Питер опустил ее на кожаный диван, но, когда попытался выпрямиться, она обхватила его рукой за шею и удержала.

– Я сама оставила здесь нож, – хрипло прошептала она. – Это была поверка.

– Позволь мне взять аптечку. – Он попробовал высвободиться.

– Нет. – Она покачала головой и сморщилась от боли в горле. – Не уходи, Питер. Останься со мной. Я так боюсь. Я должна была убить тебя, если ты возьмешь нож. И чуть не убила. О Питер, что с нами творится? Мы оба сошли с ума?

Магда отчаянно вцепилась в него, и он опустился на колени и склонился к ней.

– Да, – ответил он, прижимая ее к груди. – Да, должно быть, мы сошли с ума. Я больше не понимаю ни себя, ни происходящего.

– Почему ты взял нож, Питер? Пожалуйста – ты должен мне сказать. Не лги, скажи мне правду. Я должна знать почему.

– Из-за Мелиссы-Джейн... из-за того, что ты с ней сделала...

Баронесса вздрогнула, словно он опять ее ударил, и хотела что-то сказать, но послышался только хрип отчаяния. Питер стал объяснять:

– Я обнаружил, что ты Калиф, и должен был убить тебя.

Казалось, она собрала все силы, но, когда заговорила, послышался лишь хриплый шепот.

– А почему ты остановился, Питер?

– Потому что... – Теперь он знал причину. – Потому что вдруг понял, что люблю тебя. И все остальное потеряло смысл.

Она ахнула и почти минуту молчала.

– Почему ты решил, что я Калиф? – спросила она наконец.

– Не знаю. Теперь я ничего не знаю... знаю только, что люблю тебя. И лишь это имеет значение.

– Что с нами, Питер? – еле слышно пожаловалась она. – О боже, что с нами?

– Ты Калиф, Магда?

– Но, Питер, это ведь ты пытался убить меня. Ты не выдержал проверки ножом. Ты Калиф.

Под руководством Магды Питер провел яхту через узкий проход в коралловых рифах, окружающих Птичий остров. Над ними, шумно хлопая крыльями, с хриплыми криками летали морские птицы.

В пяти футах от берега, где можно было укрыться от ветра, он бросил якорь, на высоких частотах связался с главным островом и поговорил со старшим лодочником.

– Баронесса решила переночевать на борту, – объяснил он. – Не волнуйтесь.

Когда Питер спустился в каюту, Магда уже настолько пришла в себя, что смогла сесть. Она достала из рундука бархатистый спортивный костюм, а горло закутала полотенцем, чтобы скрыть синяк, который выделялся на коже, как сок переспелой сливы.

Питер отыскал в шкафчике над унитазом аптечку. Магда возражала, но он заставил ее принять две таблетки болеутоляющего и четыре таблетки бруфена, чтобы снять воспаление и побыстрее уничтожить кровоподтеки на горле и теле.

– Глотай, – приказал он и, когда она послушалась, дал ей стакан.

Потом осторожно снял с ее горла полотенце и осторожно, кончиками пальцев, намазал синяк кремом.

– Мне уже лучше, – прошептала Магда, теперь почти совершенно безголосая.

– Посмотрим на твой живот. – Питер осторожно уложил ее на спину и расстегнул молнию костюма. Кровоподтек начинался сразу под маленькими грудями, там, где он ударил ее ногами, и доходил почти до пупка; он и его натер кремом, чуть помассировал, и Магда вздохнула и что-то прошептала, успокаиваясь. Когда он закончил, она сумела – с трудом, болезненно согнувшись – дойти до ванной и закрылась там на пятнадцать минут, пока Питер занимался собственными ранами, а когда вышла, оказалось, что она умылась и причесалась.

Он налил в два старинных бокала виски «Джек Дэниэлс» и один протянул Магде. Она опустилась на диван рядом с ним.

– Выпей. Будет легче горлу, – приказал он, и она выпила, ойкнула, когда горло обожгло алкоголем, и отставила бокал.

– А ты, Питер? – хрипло, с неожиданной тревогой спросила она. – Как ты?

– Меня беспокоит только одно, – ответил он. – Как ты могла так рассердиться на меня? – Он улыбнулся, и Магда тоже засмеялась, но закашлялась от боли и в конце концов прижалась к нему.

– Мы можем поговорить? – мягко спросил он. – Нужно кое-что выяснить.

– Да, я знаю, но давай чуть позже, Питер. Давай полежим так еще немного.

Он удивился ощущению спокойствия, которое охватило его. Теплое женское тело, прижимаясь к нему, смягчало боль, телесную и душевную. Он гладил ее по волосам, она уткнулась носом в его шею.