Свирепая справедливость

– Но такому человеку, как Аарон, нельзя приказать идти против его глубочайших убеждений. Несмотря на грозную внешность, он был очень человечен. Я думаю, причиной его беспокойства был именно конфликт между долгом и убеждениями. Чутье предупреждало его, что нужно уничтожить Калифа, а долг... – Она пожала плечами, взяла граненый бокал и, поворачивая тонкими сильными пальцами, стала смотреть на пузырьки, медленно поднимающиеся в бледно-золотом вине. А когда заговорила снова, сменила тему. – Тысячу раз пыталась я понять, чем мои отношения с тобой отличаются от отношений с другими мужчинами, которых я знала. Никому из них не удалось задеть меня за живое... а тебе это удалось мгновенно... – Магда снова взглянула на него, словно ждала ответа. – Конечно, я многое знала о тебе. У тебя есть качества, которыми я восхищаюсь в людях, и поэтому я была расположена к тебе... но есть что-то, что не отражено ни в компьютерных файлах, ни на фотографиях. Что-то в тебе заставляло меня... – Она сделала беспомощный жест, словно искала слово. – Заставляло меня звенеть.

– Какое хорошее слово, – улыбнулся Питер.

– Чего прежде никогда не бывало. Поэтому мне требовалась полная уверенность. Для меня это было нечто совершенно новое: хотеть мужчину, просто потому что он мягок, силен и... – она усмехнулась, – сексуален. Ты очень сексуален, Питер, но не только... – Магда замолчала. – Ну, хватит лести. Не хочу, чтобы ты зазнался. – Смешав французскую и английскую идиомы и на этот раз не поправившись, она продолжала: – Калиф, должно быть, понял, что я приобрела опасного союзника, и предпринял попытку убить тебя тем вечером на дороге в Рамбуйе...

– Охотились на тебя, – вмешался Питер.

– Кто, Питер? Кто охотился на меня?

– Русские. Они к этому времени уже знали, что ты двойной агент.

– Да, знали. – Магда наклонила голову и сощурилась. – Конечно, я думала об этом. Еще раньше было две попытки, но вряд ли на дороге в Рамбуйе были русские.

– Ну хорошо, пусть Калиф – но ему нужна была ты, а не я, – предположил Питер.

– Возможно, только я так не думаю. Чутье подсказывает мне, что они правильно вышли на цель. Им нужен был ты.

– Вынужден согласиться с тобой, – признал Питер. – Я думаю, тем вечером в Париже за мной следили... – Он рассказал ей о «ситроене». – Они знали, что я один в «мазерати».

– Тогда мы должны признать, что это Калиф, – сказала она.

– ...Или МОССАД, – прошептал Питер, и глаза Магды медленно расширились и потемнели, а Питер продолжал: – МОССАД, возможно, не понравилось, что человек из «Атласа» близок их лучшему агенту, и они не захотели, чтобы у тебя был союзник в охоте на Калифа. И чтобы я нарушил их тщательно разработанные планы.

– Питер, это слишком мутная вода...

– ...и в ней много акул.

– Оставим на время этот вечер в Рамбуйе, – предложила Магда. – Он лишь усложняет историю, которую я хочу рассказать тебе.

– Хорошо, – согласился Питер. – Мы можем вернуться к этому, если захотим.

– Следующим серьезным шагом стало похищение Мелиссы-Джейн, – сказала она, и его лицо застыло. – Жертву выбрали гениально, – продолжала Магда. – Но для этого не требовалось слишком уж хорошо знать тебя и твое семейное положение. Не секрет, что у тебя единственный ребенок, и достаточно лишь поверхностно познакомиться с твоим характером, чтобы понять, какой это мощный рычаг... – Магда окунула кончики пальцев в шампанское, задумчиво облизала их, поджала губы и чуть нахмурилась. – Пойми, к тому времени я осознала, что влюблена в тебя. Подарок должен был подтвердить это... – Под загаром она залилась легким румянцем, и это показалось Питеру трогательным и детским. Он никогда не видел, как она краснеет, и в его груди что-то перевернулось.

– Книга, – вспомнил он. – Первое издание Корнуэлла Харриса.

– Мой первый дар любви. Я купила ее, когда окончательно убедилась... но решила не выдавать себя. Я достаточно старомодна и считаю, что мужчина должен признаться первым.

– Я признался.

– Боже, я этого никогда не забуду, – выпалила Магда, и обоим вспомнилась свирепая схватка накануне, которая неожиданно завершилась признанием в любви.

– Я пытался быть оригинальным, – сказал Питер, и она с улыбкой покачала головой.

– Тебе это удалось, mon amour, еще как. – Тут она снова стала серьезной. – Я была влюблена в тебя. Твое горе стало моим. Твоя красавица дочка очаровала меня, когда мы встретились. А главное, я чувствовала себя в ответе за ее беду. Я вовлекла тебя в охоту на Калифа, и из-за этого ты потерял дочь.

Питер чуть склонил голову, вспоминая, как поверил, что она организовала это. Магда поняла его жест.