Свирепая справедливость

– Нет. – Она улыбнулась с неожиданным озорством. – Сегодня утром я послала телекс в Цюрих. Приказала скупать акции. Когда курс акций стабилизируется, я думаю получить прибыль не менее миллиона франков. – И снова озорной блеск зеленых глаз. – Мне ведь полагается компенсация за все эти неудобства, tu ne penses pas? [57]

И хотя Питер улыбнулся воспоминанию, пустота внутри оставалась.

«Трислендер», посланный Питером, доставил на Les Neuf Poissons представителей таитянской полиции. Последовали два дня расспросов и заявлений. Почти все жители островов пожелали дать показания, потому что на островах редко случались такие волнующие происшествия.

Почти все заявления представляли собой сопровождаемые плачем и причитаниями дифирамбы «госпоже баронессе». Но очевидец был один, Хапити, и он извлекал из своего нового положения важной особы все возможное, приукрашивая историю и прибавляя новые и новые подробности. Он даже исхитрился назвать акулу белой смертью– английское словосочетание удивило Питера, но он вспомнил, что в видеотеке острова есть фильм «Челюсти»; несомненно, именно он питал вдохновение лодочника. Хапити описал акульи зубы, длинные и острые, как ножи для рубки тростника, изобразил звук, с каким они сомкнулись на «госпоже баронессе»... Питер с удовольствием заткнул бы лодочнику рот кляпом, чтобы помешать дальнейшему полету воображения, но на сержанта-полицейского рассказ произвел большое впечатление, и он удивленными восклицаниями поощрял Хапити продолжать.

В последний вечер на берегу был устроен прощальный пир в честь Магды. Этот трогательный обряд даже Питера не оставил равнодушным. Женщины-островитянки раскачиваясь плакали на берегу и бросали цветы в прибой, который уносил их за рифы.

На следующее утро Питер вместе с полицией улетел на Таити. По дороге в жандармерию города полицейские незаметно охраняли его. Однако здесь Магда определенно кое-что уже предприняла: встреча Питера с начальником полиции оказалась короткой, держались с ним вежливо, и хоть полицейский не стал подмигивать Питеру и подталкивать его локтем, его прощальное рукопожатие было крепким и дружественным.

– Друг госпожи баронессы – наш друг, – сказал он, используя настоящее время, после чего на своей машине отвез Питера в аэропорт.

В Калифорнии самолет рейса УТА садился в сернистом едком слое желтого воздуха, который застаивается между морем и горами. Питер не поехал из аэропорта в город; он побрился и сменил рубашку в мужском туалете, а в салоне первого класса рейса «Пан-Американ» отыскал вчерашний номер «Уолл-стрит джорнал». Сообщение о смерти Магды Альтман обнаружилось на третьей странице. Колонка была большая, и Питер поразился тому, насколько сильна связь «Альтман Индастриз» с американскими финансами. Перечислялся целый комплекс владений, затем следовала краткая биография барона Аарона Альтмана и его вдовы. Сообщалось, что, по данным таитянской полиции, баронесса трагически погибла во время глубоководного ныряния в обществе друга – генерала Питера Страйда; причина смерти – нападение акулы. Питер почувствовал мрачное удовлетворение от упоминания своего имени. Калиф, кто бы он ни был, прочтет это и сделает соответствующий вывод. Теперь можно было ожидать развития событий; он не знал, какого именно, но чувствовал, что его начинает притягивать к центру, как кусочек железа к магниту.

Он умудрился с час поспать в кресле, прежде чем стюардесса разбудила его. Самолет садился в лондонском аэропорте Хитроу.

Питер сразу позвонил своей невестке Пат Страйд. Та обрадовалась, услышав его голос.

– Стивен в Испании, но, если встреча оправдает его ожидания, завтра я надеюсь увидеть его дома еще до ленча. Они хотят построить в Сан-Эстебане большой комплекс полей для гольфа... – Стивен владел множеством туристических отелей на побережье Испании, – и ему приходится улаживать разные вопросы с властями. Почему бы тебе сегодня вечером не приехать в «Тисовое аббатство»? Здесь Алекс и Присцилла, на уик-энд соберутся гости...

По деловитому тону невестки он понял, что Пат невольно прокручивает в голове список его возможных партнерш.

Он ответил согласием, повесил трубку, набрал кембриджский номер и с облегчением услышал голос мужа Синтии Джорджа Барроу.

«Лучше уж наткнуться на интеллектуала-большевика, чем на бывшую жену-невротичку», – подумал он, тепло здороваясь с отчимом Мелиссы-Джейн. Синтия была на собрании ассоциации профессорских жен, а Мелисса-Джейн участвовала в постановке оперетты Гилберта и Салливена в местном драматическом обществе.

– Как она? – спросил Питер.

– Я думаю, теперь все в порядке, Питер. Рука зажила. Она как будто успокоилась... – Они поговорили еще несколько минут, и разговор иссяк. Единственное, что у них было общего, это две женщины.