Свирепая справедливость

«Сейчас двадцать минут одиннадцатого, до Эннискерри они доберутся к трем. С такой погодой уже к пяти стемнеет. – Питер напряженно думал. – Если они пошлют „Тор“ в Ирландию по ложной тревоге... а в это время преступники обнаружатся в Шотландии, или в Голландии, или...

Пахнет зверем. Это оно», – сказал он себе и глубоко вздохнул. Он не мог приказать Колину перейти к «Браво». Питер больше не командир «Тора».

– Колин, – сказал он. – Я думаю, это то самое. Я уверен. Ты поверишь мне? Объявишь «Браво»? Если подождать еще полчаса, мы не доберемся до Мелиссы-Джейн раньше полуночи... если она там еще будет...

Наступило долгое молчание, нарушаемое только дыханием Колина Нобла.

– Дьявольщина, мне это может всего лишь стоить работы, – легко сказал он наконец. – Питер, малыш, объявляю «Браво». Через пять минут мы в воздухе. Через пятнадцать минут подбираем тебя на вертолетной площадке. Будь готов.

Облака расходились, но по-прежнему дул сильный ветер, на открытой вертолетной площадке он проникал Питеру под пальто и пиджак. Ожидающие смотрели в небо над бурной Темзой, напрягая глаза в поисках вертолетов.

– Что если подтверждение придет раньше, чем вы доберетесь до Эннискерри?

– Свяжитесь с нами на частотах воздушного флота, – ответил Питер.

– Надеюсь, у меня не будет для вас дурных новостей. – Ричардс одной рукой придерживал котелок, полы пальто развевались вокруг тощего тела, лицо покраснело от холода. Послышался рокот, и показались два вертолета; пролетев над самыми крышами, они зависли на вращающихся серебряных винтах.

Питер даже за сто футов узнал в открытой двери рядом с яркими розетками Королевского Военно-воздушного флота массивную фигуру Колина Нобла. Вдруг налетел вихрь, поднятый винтами.

– Удачной охоты, – крикнул Ричардс. – Эх, жалко, я не лечу!

Питер легко побежал вперед и запрыгнул в вертолет раньше, чем тот коснулся площадки. Колин, не вынимая сигары изо рта, поймал его за руку и втянул внутрь.

– Добро пожаловать на борт, приятель. А теперь в дорогу. – И он снял с пояса большой пистолет 45-го калибра.

– Она не ест. – Врач появился из внутренней комнаты и выбросил еду с тарелки в мусорное ведро под раковиной. – Я беспокоюсь о ней. Очень беспокоюсь.

Джилли О'Шоннеси хмыкнул, но не поднял головы от тарелки. Коркой хлеба он тщательно вытер остатки кетчупа, сунул хлеб в рот, запил чаем, жуя, откинулся на стуле и принялся разглядывать врача.

Тот может сорваться. Вероятно, не продержится и недели, нервы вконец сдадут. Джилли О'Шоннеси видел, как при таком напряжении ломались и более сильные люди.

Он понял, что и его нервы сдают.

Сказывались не только дождь и ожидание. Всю жизнь он был лисой, и у него развилось чутье дикого зверя. Он чуял опасность, чуял преследователей, даже когда никаких доказательств не было. И не мог долго оставаться на одном месте, особенно во время работы. Здесь он уже двенадцать дней – слишком долго. Чем больше Джилли об этом думал, тем сильнее беспокоился. Почему ему приказали привезти мерзкую девчонку в этот изолированный и потому особенно подозрительный тупик? Сюда ведет только одна дорога, есть только один путь к отступлению. Почему его заставили сидеть здесь и ждать? Он предпочел бы постоянно перемещаться. Если бы он руководил операцией, то раздобыл бы подержанный автофургон и переезжал со стоянки на стоянку... Внимание Джилли немного рассеялось, пока он думал о том, как организовал бы дело. Если бы планировал он...

Он закурил сигарету и посмотрел в залитое дождем окно, рассеянно слушая сетования доктора. На самом деле нужно было отрубить этому отродью все пальцы и с перерывами посылать их папаше, а потом придушить девчонку подушкой и похоронить в огороде или выбросить в море; тогда не нужен был бы врач и все это лечение...

Все остальное было проделано с профессиональным мастерством, начиная с контакта, который установили с ним в фавеле Рио-де-Жанейро, где он скрывался в неряшливой однокомнатной развалюхе с индейской женщиной-полукров–кой и истратил все до последнего фунта.

Его удивили. Он думал, что замел все следы, но его отыскали. Дали паспорт и билеты на имя Барри; документы ничуть не походили на подделку. Хорошие документы, он был в этом уверен. В документах он разбирался.

Все остальное тоже было прекрасно спланировано и быстро осуществлялось. Деньги – тысяча фунтов в Рио, еще пять тысяч в тот день, когда они схватили девчонку. Он был уверен, что получит и обещанные итоговые десять тысяч. Это гораздо лучше, чем «Серебряный город», как англичане называют зону в Мейзе [41] (Калиф пригрозил ему отсидкой, если он не справится).

«Калиф... что за идиотское имя, – в пятидесятый раз подумал Джилли О'Шоннеси, бросая окурок в свой недопитый чай. – Точно, идиотское, да только от него почему-то нападает мандраж». И Джилли вздрогнул, не только от холода.

Он встал и подошел к окну. Все было сделано невероятно быстро, с редкостной целеустремленностью, все тщательно планировали, обо всем подумали заранее – и прокол с доктором казался ему еще более тревожным.