Свитки. Современное прочтение знаковых текстов Библии

Прекрасный пример — отец Соломона Давид. Саул, его предшественник на троне Израиля, был так статен и величествен, что одним своим видом внушал уважение. Поэтому пророк Самуил, придя в Вифлеем помазать нового царя Израилю, остановил свой взгляд на старшем сыне Иессея Елиаве, таком же крепком и статном. Но Господь сказал пророку: …не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце (1 Цар. 16: 7). Тем более далека точка зрения Бога от воззрений придворных интриганов.

Видя в этих словах аллегорию, святитель Григорий Великий соотносит упоминаемое в стихе рабство с рабством души — рабством греху. «Всякий, кто согрешает, раб греха, и рабы оказываются на конях, когда грешники в нынешней жизни превозносятся в достоинстве» (Нравственные размышления на книгу Иова, 31.24). Об этом скажет и Христос: сыны века сего догадливее сынов света в своем роде (Лк. 16: 8).

Кто копает яму, тот упадет в нее, и кто разрушает ограду, того ужалит змей. Кто передвигает камни, тот может надсадить себя, и кто колет дрова, тот может подвергнуться опасности от них. Если притупится топор, и если лезвие его не будет отточено, то надобно будет напрягать силы; мудрость умеет это исправить. Если змей ужалит без заговаривания, то не лучше его и злоязычный (Еккл. 10: 8–11).

В бытовых примерах «несоблюдения техники безопасности» при работе с миром материи святые отцы видят параллели с явлениями мира духовного.

Образ человека, падающего в им же выкопанную яму, регулярно встречается в Ветхом Завете. Это и Псалтирь: Рыл ров, и выкопал его, и упал в яму, которую приготовил (7:16); Приготовили сеть ногам моим; душа моя поникла; выкопали предо мною яму, и сами упали в нее (56: 7); Книга Притч: Кто роет яму, тот упадет в нее; и кто покатит вверх камень, к тому он воротится (26: 27). Автор Притч резюмирует: Совращающий праведных на путь зла сам упадет в свою яму; а непорочные наследуют добро (28: 10) — замышляющий злое сам полной мерой испытает последствия этого зла.

Особенное внимание экзегеты обращают на образ ограды. Иудейские толкователи видят в нем указание на законы мудрецов, стоящие как ограда вокруг Торы: «предание — ограда для Торы» (Авот, 3.13). Преподобный Викентий Леринский также усматривает здесь попытку разрушить учение Церкви: «…когда начнут они не высказывать только божественные слова, но и толковать их, не только распространять, но и изъяснять, тогда… дадут себя узнать непотребные новизны, тогда увидишь ты впервые, что ограда разоряется, пределы отцов переносятся, вера православная закалается, учение Церкви растерзывается»[7].

Змей в ограде — бытовой образ, изначально не содержавший никакой мистики: змеи живут в расщелинах скал или трещинах ограды, а потревоженная змея, безусловно, может ужалить. Однако это также и однозначная отсылка к Книге Бытия, повествованию о змее, искусившем первых людей. Поэтому разрушающий ограду здравого учения рискует быть укушенным врагом всех людей.

Слова из уст мудрого — благодать, а уста глупого губят его же: начало слов из уст его — глупость, а конец речи из уст его — безумие. Глупый наговорит много, хотя человек не знает, что будет, и кто скажет ему, что будет после него? Труд глупого утомляет его, потому что не знает доже дороги в город (Еккл. 10:11–15).

Увы, эти стихи можно приложить и к нам. Начало слов — просто глупость, а конец — безумие. Как часто мы, говоря о высоком, пытаясь кого-то привести к истинам веры, показать путь ко Христу Человеколюбцу, начинаем раздражаться, не увидев сиюсекундного принятия! И начали не лучшим образом, а уж закончили вовсе безумием — гневом и раздражением. Почему так происходит: говорящий и сам не знает дороги в город.