Свободная. Знакомство, свидания, секс и новая жизнь после развода

Они возвращаются через несколько минут. Джорджия победно протягивает мне кокос с торчащей из него соломинкой, чтобы я попробовала.

— Ты только посмотри на маму: отпадная прическа, очки как у кинозвезды и тропическое бикини, — говорит Майкл.

Глянув на меня, Джорджия пожимает плечами.

— Выглядит нормально.

— Что значит «нормально»? — продолжает он. — Гордись, что у тебя такая красивая мама!

Джорджия скептически смотрит на меня и отдает кокос, чтобы запрыгнуть в бассейн. Я недоумеваю: то ли Майкл забыл, что мы больше не вместе, то ли помнит, но не считает нужным воздерживаться от комплиментов. Вспоминаю: когда мы только познакомились, его склонность высказывать свое мнение без запроса то бодрила, то обескураживала меня. Не то чтобы я не ценю комплименты, но то, с каким обожанием он выплескивает их сейчас, с болью напоминает, что когда-то я ощущала себя такой любимой им. С самого начала нашей совместной жизни мне казалось, что я сразила его наповал, и, хоть тресни, не могу понять, когда это изменилось.

— Я переживаю за Блейза. — Майкл плюхается на двухместный шезлонг, на котором лежу я. — Сегодня утром он был сам не свой, какой-то подавленный.

В этот момент я, сделав глоток, захожусь кашлем: кокосовое молоко попадает не в то горло. Он с недоумением смотрит на меня, и, отдышавшись, я предполагаю, что, возможно, Блейз просто устал.

— Это странно. Ты же знаешь, сколько у него всегда энергии и как он вечно с удовольствием устраивает для Джорджии кокосовое мачете-шоу? Сегодня же он выглядел грустным, каким-то заторможенным, — говорит Майкл.

— Думаю, не о чем волноваться. Скорей всего, у него просто сложный день, ведь он такой же человек, как и все мы, — объясняю, пытаясь держать себя в руках. В голове меж тем вихрем проносятся вопросы: «Может, я его утомила? Может, он почувствовал себя виноватым? Может, жалеет о вчерашнем?»

Хадсон прыгает в бассейн к Джорджии, и они принимаются за свои обычные игры, которые сопровождаются криками, смехом и — в конце — слезами. Мы с Майклом остаемся наедине, наблюдая за ними и не зная, о чем говорить, если не о детях. В такие моменты мне приходится напоминать самой себе, что мы уже не те, кем были друг для друга раньше, и нынешнее спокойствие дорогого стоит.

— Майкл… — начинаю.

— Да? — он поворачивает голову и смотрит на меня, кажется, удивленный и взволнованный тем, что я завела с ним разговор.

— Помнишь, я просила у тебя ноутбук, чтобы немного писать?

— Конечно. Я так рад, что ты пишешь. Я и правда считаю, что из тебя выйдет прекрасный копирайтер: то, что ты делала для меня, получалось отлично.

— Я бы хотела писать кое-что другое. То есть зарабатывать на этом деньги прекрасно, но меня больше интересует творческое письмо.

— Так почему бы тебе не заниматься и тем, и другим? Совершенно новые возможности, — подбадривает он.

— Вообще-то, я хочу признаться, над чем сейчас работаю. Это своего рода мемуары о моей жизни после брака. Это не о тебе, хотя ты тоже здесь появляешься. Это моя история. Она о том, как я обрела саму себя. — Я осторожничаю. — И мне хочется надеяться, что ее опубликуют. О тебе я пишу осмотрительно, не хочу тебя очернить. Ты — отец наших детей, и я надеюсь, что мы переходим к новым взаимоотношениям, в которых можем быть друзьями. Но обстоятельства нашего расставания никак не изменить.

— Лора, я ценю правду и людей, которые ее не утаивают. Если ты честна перед собой, то я не против. Мне нечего скрывать.

— Сейчас это абстрактные рассуждения. Но вполне возможно, что ты будешь думать иначе, когда история появится на бумаге, — замечаю.

— Давай разберемся, когда дойдет до дела. А пока пиши, если тебе нравится.

Я благодарно киваю.

— Слушай, чтобы немного разрядить обстановку, можно я тебя насмешу? — спрашивает он и продолжает, не дожидаясь ответа: — Иногда консьерж по привычке звонит на мой номер, когда к тебе приходят. Как я понял, ты встречаешься с кем-то по имени Алан. По пятницам, стоит мне забрать Джорджию на выходные, консьерж спрашивает, можно ли отправить гостя к нам наверх.

— Ужас какой! — Чувствую, что заливаюсь краской.

— Я делюсь с тобой, потому что считаю это забавным. Хочу, чтобы ты была счастлива. И рад, что ты с кем-то встречаешься.

Мне все равно неловко: эти звонки настигают его через несколько минут после ухода Джорджии, как будто я, не теряя времени даром, сразу зазываю к себе мужчину. Хотя почему бы ему не сказать консьержу, чтобы тот всегда звонил мне? Прошу Майкла так и сделать, а сама думаю: когда вернусь, обязательно поговорю с консьержем. Хотелось бы чувствовать, что у меня есть хотя бы некое подобие личного пространства, которого вдоволь у бывшего мужа.