Свободная. Знакомство, свидания, секс и новая жизнь после развода

Уже поздно, третий час ночи. Через шесть часов надо ехать за Джорджией. Он провожает меня до машины и открывает дверцу. В душном ночном воздухе сверчки распевают серенады. Прежде чем сесть, говорю, что, возможно, буду доступна в воскресенье днем. Мы тихонько смеемся, так как оба знаем, что я подразумеваю под этим словом. Забираюсь в салон. Поцелуй на прощание. В зеркале заднего вида замечаю его на подъездной дорожке: босой, волосы всклокочены, руки в карманах джинсов.

Через полчаса, когда возвращаюсь домой в ночной полутьме, от него приходит сообщение: он был рад со мной познакомиться и в шутку желает мне удачи в качестве менеджера группы. Это ново: я сближаюсь с мужчиной настолько, что договариваюсь о новой встрече. Мне нравится, что он не играет со мной: я ему нравлюсь, и он не боится в этом признаться. Мне он тоже нравится, а значит, может получиться нечто большее, чем просто секс на одну ночь, который я лишь недавно для себя открыла.

Глава 7. Домашний

Встав на лагерной парковке, вижу у главного здания Джорджию в безразмерной футболке и ее соседок по комнате. Дочка загорела и окрепла, косички растрепаны. Мне не терпится схватить ее в охапку, но она ловко уворачивается: скоро уезжать, и внимание вожатых сейчас важнее. Одна знакомая мама заговаривает со мной, и в этот момент подходит Майкл, широко раскинув руки. Я быстро оглядываюсь — для кого эти объятия? — и с тревогой понимаю, что он направляется ко мне. Невольно делаю шаг назад и поднимаю руки, чтобы ему помешать. Он останавливается, руки падают и бессильно повисают. «Ну хорошо, извини. Привет, Лора». Он смущен, но не уверена, что я готова даже к дружеским проявлениям — точно не сейчас. Когда он уходит искать Джорджию, я встречаюсь взглядом со знакомой и пожимаю плечами.

— Извини, что тебе пришлось при этом присутствовать. — Досадливо морщусь. — Дурацкая ситуация.

— Я через это уже проходила, — любезно отвечает она. — Если захочешь поговорить, можешь на меня рассчитывать.

Добро пожаловать в клуб, членства в котором я предпочла бы избежать. Хотя атмосфера взаимопомощи мне определенно нравится. Но хочется показать, что у нас с Майклом все иначе. Мы предназначались друг другу и были одной семьей. В вашем клубе мне не место. Невозможно изображать принадлежность к команде разведенных мамочек и одновременно сохранять твердую уверенность, что это совсем не так. Если бы одна из них указала мне дорогу обратно, я бы с радостью встала на этот путь, никуда не сворачивая.

Меня пронзает болезненное воспоминание. Несколько месяцев назад, весной, когда я в школе Джорджии продавала билеты на организованный мной конкурс талантов, ко мне подошла одна мамаша со своей дочерью. Вспомнив, что эта девочка не принесла музыку для выступления, я попросила родительницу срочно это исправить. Женщина театрально закатила глаза и покачала головой: «Это обязанность ее отца».

— Хорошо, — сказала я, — тогда передайте ему, что это нужно сделать сегодня.

— Мы в разводе.

— Я вас хорошо понимаю, сама сейчас прохожу через это. Но мне все равно нужна музыка.

Она оживилась и, наклонившись ко мне через стол, заговорщически спросила:

— Кто у вас судья?

— Что вы имеете в виду? — смутилась я.

— Есть всего двое судей, которые занимаются разводами. Мне интересно, хороший ли достался вам.

— А, нет, до этого мы еще не добрались.

— А кто ваш адвокат? — спросила она.

— И до этого мы тоже не дошли. В любом случае мне очень нужна музыка.

— Я передам ему, но не могу ничего обещать, — грубо отрезала она. Девочка стояла рядом и молча слушала. Я потянулась было через стол, чтобы ее обнять и заверить: все получится, мы обязательно справимся. Но та, сникнув, развернулась и исчезла в школьном здании. Ее мать решительно вышагивала по тротуару.

Я смотрела ей вслед, пока она не скрылась за углом, и осмысливала важную информацию, которую невольно получила: вот так выглядят горечь и гнев, копившиеся много лет. Если на это куплюсь, если начну вести себя, как участницы скандальных разводов в газетах, книгах и телешоу, или дам себе волю в подобном разговоре, то вскоре превращусь в собственную тень, враждебную и злобную. Только что отвергнув объятия Майкла здесь, в лагере Джорджии, понимаю: надо стараться как следует. Если я твердо решила жить без него, нужен способ смягчить гнев, чтобы мои дети не оказывались на линии огня. А лучше, чтобы этой линии не было вовсе, пусть отношения отмирают постепенно. Обниматься с ним в ближайшее время я не намерена — в конце концов, я все еще работаю над тем, чтобы посмотреть ему в глаза. Но от разъедающего меня яда пора избавиться, пока сама им не отравилась.

* * *