Свободная. Знакомство, свидания, секс и новая жизнь после развода

Наступают школьные каникулы. В середине зимы, в феврале, в самое холодное и мрачное время года, Дейзи отправляется в Бостон к друзьям, а Хадсона и Джорджию я отвожу в наш дом на севере штата. Майкл присоединяется к нам в пятницу, в последний день каникул. Он едет за Хадсоном на лыжную базу в горах и звонит с сообщением, что сын получил травму — похоже, сломана рука.

Я издаю протяжный сердитый вздох. Лыжный спорт отравляет все мое существование. Хадсон увлечен и талантлив, но еще ни один сезон не прошел без перелома или сотрясения мозга. Майкл восхищается бесстрашием сына, я же вижу за этим новые походы к хирургам-ортопедам и открытую чековую книжку. Я виню Майкла за то, что он поощряет Хадсона. В конце концов, разгребать последствия приходится мне.

Когда они возвращаются, их ждет теплый куриный суп с тортильей. Хадсону уже наложили гипс. За ужином я пытаюсь поймать взгляд Майкла, но он не смотрит на меня. Не свожу с него глаз, он же решительно утыкается в свою тарелку. Как бы ни были напряжены наши отношения, это кажется крайне жестоким. Он словно не выносит моего взгляда. Именно в этот момент до меня доходит вся серьезность того, что он пытался сказать несколько недель назад, и я с нарастающей тревогой осознаю, что в нашей семье случилось что-то ужасное.

После ужина Майкл заявляет, что устал, и, уложив Джорджию в нашей кровати, собирается уснуть. Мой взгляд падает на его телефон на столе. Ночью придется порыться в нем в поисках подсказки. Предлагаю зарядить мобильник на кухне, но муж хватает его и закрывает за собой дверь спальни. Если он отказывается поделиться истинной причиной своего несчастья, то я сама ее раскопаю. Кажется, я только что отворила дверь на новую планету — это была моя семья, мой дом, мой брак, мое все, моя безопасная территория, по которой я ходила, что бы ни творилось в мире снаружи. И вдруг под ногами появляется разрыв. Я ощущаю его, но не могу найти причину и пребываю в ужасе, что, найдя ее, провалюсь.

Убравшись на кухне, на цыпочках пробираюсь в нашу спальню и беру с тумбочки его телефон. Сердце бешено колотится. Выйдя в коридор, опускаюсь в кресло. Мне с легкостью удается разблокировать телефон: у нас один пароль на двоих. Не имея ни малейшего представления о том, что именно ищу, читаю его сообщения, продираясь через сотни текстов, связанных с бизнесом, и нахожу только одну достойную моего внимания запись. Отправитель мне незнаком; погуглив, понимаю, что это психотерапевт. Почему Майкл не сказал мне, что ходит к психотерапевту?

После этого пробегаюсь по сотням электронных писем, но все равно ничего не нахожу. Моя паранойя уже кажется бессмысленной, и я корю себя за то, что вторглась в его личное пространство, но одновременно предчувствую: что-то здесь не так. Кроме меня, никто это не выяснит. Майкл больше мне не доверяет.

Захожу в папку «Заметки» и с помощью небольшого технологического волшебства, о своей способности к которому я раньше даже не подозревала, нахожу в виртуальной корзине записи, которые можно открыть. Попадается письмо тому, кому он подарил часы — не просто часы, а свои первые часы, доставшиеся ему от отца. Несмотря на трепетное обращение, это еще ничего не доказывает. Может, оно предназначалось для Хадсона, хотя странно, что никто из них не упомянул мне об этом. Озадаченная, рассеянно таращусь на экран, злясь на себя за подозрительность, но в то же время испытываю огромное облегчение.

Я уже собираюсь выключить телефон и тихо вернуть его на место, как вдруг замечаю значок мессенджера. Я общаюсь в ватсапе с друзьями из других стран, но не думала, что Майкл тоже им пользуется. Нажимаю на иконку, но вход заблокирован. Пробую все возможные пароли, привычные для нас. По-прежнему заблокировано. Внутри все обрывается: именно это я ищу. Судорожно подбираю пароли, пока не выскакивает сообщение об ошибке: слишком много попыток входа, приложение заблокировано. Пароль — только он разрешит мои сомнения. Только он подскажет, что происходит с моим браком. Эта блокировка — зловещее предзнаменование или подарок судьбы? Я могла бы лечь спать, а утром хорошенько прижать Майкла: если не решусь признаться, что рылась в его телефоне, хотя бы выясню, почему он на меня злится. Верни я телефон в спальню — и земля под ногами не разверзлась бы.

Нажимаю на кнопку OK, чтобы закрыть приложение, но оно неожиданно открывается. На возню с телефоном ушло два часа. Уже 11:30, последнее сообщение Майкл отправил в девять вечера своей подруге, сказав, что собирается спать. Я читаю, и моя жизнь, какой я ее знала, перестает существовать. Обезумев, листаю переписку: «Нет сил скрываться» — «Моя мама все знает» — «Я могу все потерять» — «Расскажи своей жене» — «Родная душа» — «Любовь» — «Развод».