Свободу небу!

— Нет, плавсредство мне самому потом понадобится. Будешь будоражить Сверча! Инженеры-мечтатели, когда их будоражат, быстрее соображают. Скажешь, что из полиции тебя выгнали.

— За что?

— Придумай, что убил кого-нибудь.

— Не поверят! За такое не увольняют.

— Признайся, что ручку у меня украл…

— Понял, ёксель-моксель!

— А пока помоги мне с авиавором.

Авиавор был последним изобретением инженеров-мечтателей Извилистой Реки, которых не только постоянно будоражили, но и почти не кормили, потому что известно: лучше всего мечтается в голодном состоянии.

Сержант стал скручивать тугие резиновые жгуты и сдавливать стальные пружины в моторе. Расправил на песке черные выгнутые крылья. Подсадил Кохчика на высокую табуретку и помог пристегнуться. Поднял смоляные борта фюзеляжа и накинул на Кохчика фонарь кабины в виде вороньей головы с натуральным клювом и круглыми стеклышками вместо глаз. Секретный летательный аппарат, абсолютно похожий на ворону, темнел на берегу.

Полковник потянул на себя рычаг штурвала. Авиаворона подпрыгнула в воздух и замахала крыльями. Резиново-пружинного двигателя хватало ненадолго. Но Кохчик не собирался лететь далеко.

Крылья производили звуки: «Пых-пых-пых!», будто аппарат на лету превращался в закипающий чайник. Но хотя в полете неплохо было бы выпить горячего чайку, полковник знал, что это не получится: заварки в ворону не насыпали.

— Все видимое — видимость, — меланхолично шептал он, глядя на проплывавшую под ним землю. — Все слышимое — слышимость.

Глава 15. Трубка с секретом

С утра бабушка попросила закрыть зловещий многоугольник, потому что испытывала неудержимое желание если не заглянуть в него, то хотя бы бросить туда шляпку. И в чем бы тогда она сегодня ходила?

Сверч не сразу согласился. Он хотел провести эксперимент: дождаться, когда в дыру прыгнет бодрый солнечный заяц, и посмотреть, что получится.

— А вдруг за ним солнце втянется? — предположила Муша.

Дедушка с сожалением решил пока не рисковать небесным светилом. Нарисовав на листе бумаги череп с костяным знаком умножения, он заклеил жутковатую нору в никуда. Вместо поисков великого заклинания вновь приходилось заниматься ерундой. Дорогу к большому, как обычно, загораживали всякие мелочи.

На звучной жестяной крыше зашуршала и заерзала ворона. «Эта карга специально является напоминать о смерти!» — подумал дедушка. Он подсчитал, сколько дней у него осталось. Получилось немного. Тогда Сверч стал переводить дни в часы и слегка приободрился. Чтобы окончательно успокоиться, надо было посчитать оставшуюся жизнь в минутах, а лучше в секундах.

С пристани послышался знакомый невообразимый скрип. Сверч даже уши не заткнул. Он знал, что это подъехала Лю, а родственники для того и созданы, чтобы испытывать наше терпение.

Лю, робко войдя в сваю, нашла брата мрачно сидящим в кожаном кресле со скрещенными на груди руками. Особенно ее ужаснуло, что за его спиной в такой же грозной позе застыл череп с крест-накрест сложенными костями.

— Прости, Сверчок... — всхлипнула она.

И дедушка, у которого хорошо получалось лишь выглядеть суровым, но не быть им, с досадой сказал:

— Такого лопуха, как ты, во все, что угодно, можно впутать.

На ресницах у него блеснула слеза. Вбежала бабушка в маленькой шляпке с вуалью, сжала под ней руки и заплакала вместе со всеми. Ведь одна плачущая голова — хорошо, а четыре — лучше! Откуда четвертая? Мертвая голова тоже плакала: на бумаге еще не такое бывает!

Внучки не меньше бабушки обрадовались, что тетя Лю уже вышла из шпионов. И все же капельку были разочарованы. Они надеялись, что рассвирепевший дедушка превратит тетю хоть на полчасика в бабочку или в муху, а все кончилось простыми слезами.

— Извилистая Река идет войной на Прямую! — выпалила Лю. — А еще мне письмо дали. Я его на дороге нашла.

Ворона, сидевшая на свае с полковником полиции в глазах, одобрительно кивнула.

Сверч, вскрыв конверт, прочитал: «Именем Правителя-Покорителя предупреждаем: наполнять дом водой и разводить в нем рыб воспрещается! Штраф — 19 месяцев в мешке на дне пруда».

— Просто объявление! — поморщился он.

— А я колесо видела! — вмешалась Картошечка. — Земля раздвинулась, и там громадное колесо вращалось.

— Огромное, говоришь? — заинтересовался Сверч.

— Что за колесо? — осведомилась бабушка.

— Может, мирового хаоса... Или порядка... — пояснил дедушка. — Рядом с ним было что-нибудь?

— Толстая гусеница в полоску.

— В следующий раз, возможно, будет змейка, проглотившая свой хвост. Потом воронья нога, после мертвая землеройка... Понятно?

— Понятно, — кивнула Картошечка.

Дедушка приходил в ярость, если его не понимали.

— Можно мне прилечь? — взмолилась Лю. — Я две ночи не спала.

Бабушка, не касаясь перил, повела тетю по винтовой лесенке вниз.

— Представляете, Лю вместилась в детскую кроватку! — пораженно сказала она, вернувшись.

— Большое всегда вмещается в малом, — пожал плечами дедушка. — Зовите соседей на собрание! — распорядился он.