Свободу небу!

Бабушка первым делом взяла зеленую картонку с дедушкиными заклинаниями, мешок со шляпками и записи своих исследований. Заклинания еле слышно пахли мышами, шляпки — бабушкиными печалями и радостями.

Дедушка выпилил из стены черный тринадцатиугольник, попросил у бабушки железный чемоданчик и уложил в него извлеченную из сваи черную пустоту.

Тетя Лю перенесла букварь. Детскую кроватку и рюкзак с косметикой ей услужливо перетащил Секач. Картошечка взяла полицейский арбалет, уже не казавшийся ей тяжелым, и платья, которые в последнее время стали слегка малы. Пава пригнала Немака, который топорщил лакированные крылья и не понимал, зачем его привели на корягу, где не росли питательные цветы и травы.

— Наступают! — заорала сосна диким голосом. — Армия Извилистой Реки!

Глава 17. Восемьдесят девятое созвездие

Ронька, Пава и мичман с женой кинулись в заросли по одну сторону тропы. Лю, Секач и Картошечка с Кривсом скрылись в траве на противоположной стороне. Дедушка, желавший всем руководить, хотел ринуться сразу в обе стороны, но бабушка удержала его.

Марширующие ноги лучников, пращников и простых кулачников ударяли по земле, как приглушенные молоты. Казалось, протоку идет будоражить целый кузнечный цех. На жуках-вонючках, затыкая носы, ехали кавалеристы.

Ронька затрубил в рожок, и солдаты, будто им прочистили уши, вместо ругани и окриков командиров неожиданно услышали голоса своих девушек и родителей. «Зачем воевать, когда можно дома сидеть?» — остолбенели они и стали бросать оружие и слезать с бронированных отравляющих жуков.

И тут на разбредающихся воинов и расползающиеся химические подразделения начали валиться многолетние травы. Мужские соцветия падали с треском, женские — судя по сбивчивым воспоминаниям мичмана — с треской. И чем больше растений валилось на разбегающуюся армию, тем больше неба открывалось и радостно светлело над тропинкой. Небо беззвучно раздвигалось, и в нем образовывалась бездонная щель.

«Мы освобождаем небо», — ликующе подумала Картошечка и закричала во все горло:

— Свободу небу!

Она не сразу различила, как вверху металлически-синевато блеснула поверхность исполинского вращающегося колеса с лопастями. Остальные этого не заметили, особенно Бочкина, которая никого, кроме сузафона, не видела. Всех захватил победный порыв. Скоро вся трава повторяла: «Свободу небу!» Даже Секач страшным басом требовал дать полную свободу небесам, хотя не очень понимал, что это значит.

А дедушка, услышав рожок, ощутил, что необыкновенное заклинание, которое он мечтал придумать, почти у него в кармане. Несбыточное всегда под рукой!

Пока Сверч и его команда праздновали победу, в протоку входила квинквирема, на которой пылал местью Мышкин. Он не мог исполнять служебные обязанности с прежним рвением. Порой ему казалось, что у него в рукаве не на все готовая рука, а на все готовая палка вареной колбасы.

— Внимание! — гаркнул он. — Большуны потеряли конфетную бумажку. Матросы, проявившие героизм, получат один квадратный миллиметр фантика и смогут облизывать его с вышестоящим начальником.

— Фантик от ириски или карамельки? — деловито спросил наводчик носового стреломета, целясь в грудь старичка с нечеловеческим ухом.

— Бери выше, — рявкнул Мышкин, — от шоколадного батончика!

Старикашку следовало взять живым. Остальных — лишить имущества, забить в бочку и отправить не в море, где им мог подвернуться сказочный остров, а на дно протоки.

Массивная стрела сшибла с бакена сосновую шишку, всплеснувшую спичечными руками. Шишка полетела в воду, ломая голову, почему падает второй раз в жизни? С детства ей внушали, что хорошая шишка может упасть лишь один раз: зимой или весной. «Уж не стала ли я шишкой легкого поведения?» — волновалась она.

Квинквирема с размаху врезалась в сеть. Сеть напряглась. Она не ловила раньше кораблей, поэтому не знала, как с ними обращаться. Но и «пятерочка» не попадала прежде в рыбачью сеть и не понимала, брать ее на абордаж или сразу выкидывать белый флаг.

Обитатели протоки быстро перебежали на корягу. Только Секач растерянно топтался на пристани.

На палубу квинквиремы вынесли розоватый короб и нажали на переднюю крышку. Из загадочного предмета вырвалась струя голубого пламени.

— Что такое? — ахнул Сверч.

— Секретный огнемет большунов, — пробормотал мичман.

Сверч рванул рубильник включения двигателя. Но коряга не сдвинулась с места.

— В машинное отделение! — воззвал он.

Башмаки мичмана загремели по лестнице.

С квинквиремы из оброненной большунами газовой зажигалки пустили еще одну струю огня.

«Ловить огонь! — завороженно подумала рыбачья сеть. — Только этим стоит заниматься!» Внезапно вспыхнула трава у помоста.

— Горю! — запаниковал Секач.

— Чего ж ты стоишь? — возмутилась тетя Лю. — Прыгай!

Секач прыгнул на корягу, как кузнечик, за которым гналась сороконожка.

— Порядок! — выглянул мичман из люка. — Просто лапу заклинило.

Пристань попятилась от пня-колоды.

— Какое заклинание вы использовали? — уважительно поинтересовался Сверч.

— У меня в бочке была капля дегтя. Ее и использовал.