Сводная сестра для мажора

Пальцы покалывает, они зудят, когда я вспоминаю о мягкой бархатной коже под ними. И о тонком чёрном кружеве белья, которое почти не прятало от меня грудь Беловой.

Сегодня утром я как идиот двадцать минут пялился на спящую рядом Катю. Накрыл её одеялом и убрал падающие на лицо волосы. Первый раз со мной рядом спала девчонка, с которой у нас ничего не было в этой самой постели. И первый раз мне хотелось, чтобы она никуда из нее не сваливала.

Что мне мешает сейчас встать, отшвырнув все но, и подняться к ней в спальню? Нарушив при этом с десяток собственных правил, которыми я пытаюсь обезопасить свою же жизнь?

Долбаные моральные принципы.

Я ни хрена не рыцарь. Одно дело распечатать на спор какую-то левую девицу и свинтить из её жизни раз и навсегда. Другое — знать, что эта девица никуда из твоей жизни не денется.

Её папаша с моей матерью вместе уже почти десятилетие. Они странная парочка, но разбегаться в ближайшем будущем явно не планируют. А я не планирую трахать свою сводную сестру, а потом смотреть на неё на всех семейных праздниках и представлять, как делаю это снова и снова.

Рядом пиликает телефон, и я с глухим стоном отбрасываю от себя уже ставший мягким пакет с какой-то веганской фигней — ананасы, что ли?

«Жду сегодня твою тачку на парковке у моего дома. С ключами и документами».

Прислано с номера Марка Гейдена, но я знаю, что это писал его больной старший братец.

Сжимаю мобильный до боли в разбитых кулаках, которые опять хочется почесать о чью-то рожу.

У каждого есть грязные секреты.

Я точно знаю, что у Кати Беловой они есть. Не зря её отец держит дочку рядом с собой на таком коротком поводке. С её неуправляемым и взрывным нравом можно только предполагать, во что она вляпалась. Иногда мне очень интересно узнать, где и как моя ехидна провинилась.

Только я знаю, что без ответа она это не оставит. И обязательно сунет свой хорошенький нос в мои секреты.

А они у меня есть. Я же говорю: они есть у всех.

Три года назад, когда мать подарила мне тачку и права к ней, я тоже имел неосторожность оступиться. Отмечал это дело в клубе и немного перебрал. Очнулся, когда меня уже стаскивали с какого-то урода. Он еле дышал. Скорая, разборки с полицией, ночь в камере. Повезло или нет, но матери с отчимом тогда не было в городе. И я как малолетний пацан струсил попросить помощи у собственных предков.

Вместо этого мне помог отец братьев Гейден. И при любом удобном случае его дети мне об этом напоминают.

Бежать к Мирону по первому же зову я не собираюсь.

Откидываюсь обратно на спинку дивана, крутя в руках мобильный.

Спор наш ещё в силе. Время выйдет в новогоднюю ночь, такие были начальные условия. У меня есть ещё почти месяц, чтобы завалить Библиотекаршу и остаться при своей машине.

С какой стати я повёлся на его провокацию и ввязался в этот дебильный спор, до сих пор понятия не имею.

Было лето, и меня некрасиво киданула Василенко-старшая. Я по ней не сох, да и вообще никаких чувств, кроме потребительских, не испытывал. Но, твою мать, весьма обидно, когда твоя девушка с разбегу перепрыгивает в койку к твоему другу, а по совместительству и капитану команды, в которой ты играешь. Обложили со всех сторон.

Та ещё Санта-Барбара получилась.

Короче, я напился в слюни. О том вечере ни фига не помню, даже как попал домой и дополз до своей кровати. Что я именно полз, мне на следующее утро любезно рассказала Белова.

В красках рассказывала, не упуская ни малейшей детали, и смеялась, хотя её никто и не спрашивал. Тогда мне особенно сильно захотелось заткнуть ей рот своим или придушить. До сих пор не могу определиться, чего мне хочется сделать с этой ехидной больше.

Мирон снял, как мы забивались насчёт спора на видео. Хобби у него такое: снимать видосы и свои игрища. Страшно представить, сколько компромата он хранит в мобильном.

Смотрю на свой телефон, а потом в потолок.

Там, в спальне, Белова, скорее всего, расхаживает из стороны в сторону и покрывает меня матами. А вот это уже моё хобби(ну кроме основного, конечно): доводить сестрёнку. Чувствую, как от её сквернословий портится моя, и так не совсем чистая, карма. Довольно провожу языком по губам, вспоминая на вкус ее язычок.

А что, если…?

Не успеваю правильно сгенерировать поток собственных мыслей, как уже оказываюсь на ногах.

Немного шатает, похоже, легкий сотряс у меня всё же есть. Пытаясь остановить круговорот гостиной перед глазами, поднимаюсь, держась за перила, наверх.

Вау. Мне словно опять шесть, и я попал на карусель для взрослых.

— Твою мать, — шиплю, понимая, что дело дрянь.

Придётся пропустить конец сезона. Когда только стал капитаном, не совсем честно подвинув другого, это отстой. Такие жертвы, и всё зря.

Оказавшись около двери Беловой, без стука открываю её.