Сводница

— Пожалуйста, не нужно, — слеза расчертила щеку. Даже не заметила, что мир скрылся за плотной соленой пеленой. Я накрыла пальцами губы лорда и повторила: — не нужно! Я справлюсь! Не забирай у меня воспоминания о тебе…

— Так нужно, — хрипло прошептал он, сжимая мои ягодицы.

— Кому?

— Тебе, — прямо в губы. — Ты пока сама не понимаешь, но такая жизнь не для тебя. Со мной опасно, Присцилла. Особенно сейчас.

— Я не боюсь опасностей!

— В том и проблема.

Тишина, прерывалась лишь обрывками судорожных вздохов, всхлипами-стонами, бешеным биением сердца — одним на двоих. Я блуждала руками по его телу, стараясь запомнить каждую клеточку, каждый миг, стараясь впитать память о нем кончиками пальцев, губами, языком, вдыхая его запах, чтобы помнить. Несмотря на сильнейшую магию лордов, которой нельзя противостоять, я хотела надеяться на чудо.

— Как это будет? — прошептала сквозь слезы, запуская пальцы в густые жесткие волосы.

Поцелуй обжег шею, вырывая из моей груди бесстыдные стоны.

— Немного больно, — наши пальцы переплелись над моей головой, а потемневший, полный желания взгляд блуждал по моему лицу.

— Я не о боли, идиот ты бесчувственный, — хотела оттолкнуть, да не вышло. Такую скалу попробуй скинь с себя. — Как это будет, когда все закончится?

— Твой мир станет прежним. Будешь жить, как жила до меня. А мои люди проконтролируют, чтобы так оно и было.

— Да разве я жила до тебя? — одними губами, но он услышал. Горячие крупные слезы скатились на подушки.

— Когда все закончится… — медленный, волнительный поцелуй, которым хотелось наслаждаться вечно, — если ты будешь одна… — его руки переместились на мои бедра и с силой сжали их, заставив тело выгнуться навстречу грубой ласке… — я найду тебя.

— Ненавижу! — сквозь сумасшедшие то ли поцелуи, то ли укусы, сквозь бешеную пляску рвущихся друг к другу тел, прошептала я. — Ненавижу тебя!

— Рэйнард, — он отстранился. — Скажи это. Ненавижу тебя, Рэйнард!

— Зачем…

— Так нужно. И ты это сказала.

— Не верь всему, что говорит девушка в слезах!

— Только тогда ей и стоит верить.

— Ненавижу тебя, Рэйнард! — прошептала, зная, что будет дальше. Зная, что он собирается сделать. Прямо сейчас… У нас всего пара мгновений.

Осознание обожгло обидой, болью, непониманием. Мне хотелось уничтожить его в этом миг и наоборот — притянуть к себе крепко-крепко. Так крепко, чтобы чувствовать не только всей кожей, но и самым сердцем!

Память забудет, но не забудет тело. Я не позволю…

Страха не было. Только решимость.

Едва слышный щелчок застежки его брюк прозвучал выстрелом. Лорд замер, забыв, что хотел лишить меня памяти:

— Что ты делаешь?

— Ты сможешь забрать память ума, но не память тела…

Вторая застежка.

— Ты потеряешь честь, — в его глазах медленно разрастался огонь. Слова ничего не значат, я вижу решимость, которую не сдержит хрупкая преграда моей поруганной чести.

— Зато обрету тебя!

На короткий миг показалось, что Рэйнард все же отвергнет меня, что его сила воли переборет древнюю как мир животную страсть, а именно такая сотрясала нас, но этого не случилось.

Одежды быстро не стало, а боль была острой, но недолгой.

Я сжалась вокруг своего мужчины плотным кольцом, закусив губу и примеряясь к новым ощущениям. Вскоре боль сменилась необычным чувством наполненности, удовлетворения, бескрайнего счастья, словно сейчас я, наконец, обрела целостность, обрела саму себя! Сквозь пелену слез я видела пьяные звезды над нами, что расплывались и кружились в диком танце.

Лорд нежно целовал мои губы, ласково очерчивал изгибы обнаженного тела, томительно медленно двигался навстречу, наполняя так, что хотелось захлебнуться от счастья, и отстранялся, опустошая, словно лишая души. Боль сменилась сладкими требовательными спазмами, что заставляли выгибаться блудливой кошкой, впиваться ногтями в твердые плечи лорда, раскрывать бедра, подаваясь навстречу, подстраиваясь заданному ритму. Не было ни стыда, ни страха, ни сожаления. Ни на единый миг. В этот момент я чувствовала себя нужной и любимой. Огнем. Его огнем!

— Я найду тебя, — хрипотца в ослабшем голосе Рэйнарда пронзила тело острым кинжалом удовольствия. — Сквозь время, сквозь миры, — он переплел наши пальцы, подавшись вперед до предела, наполнив меня так, что дрожащие ресницы опустились, не в силах вынести наслаждения. — Ты моя!

— Твоя, — прошептала одними губами, хотя это и так было понятно. Я — его. С самого первого момента, с самой первой встречи, с первого взгляда. Как только пали огненные сполохи с его лица, моя дальнейшая судьба была предречена… Без него меня попросту нет.

Раскаленные ладони показались ледяными. Они неумолимо двигались по горячему телу, приближались к вискам, обжигая на прощание плечи, ключицы, шею…

— Ненавижу, — разрывая поцелуй, кусая его губы, подаваясь бешеному ритму тел.

Огонь вспыхнул перед глазами стремительно и, словно туман, медленным мягким потоком двинулся вниз.

— Ненавижу!