Свое путешествие ты не заканчиваешь

18. Почему все должно быть так сложно?

— Вы дома? Я к вам еду. Только, пожалуйста, без синдрома скатерти-самобранки! Я просто забегу. Как раньше! Помнишь, мы вспоминали, как раньше мы без разрешения звонили друг другу и даже ходили в гости?!

— Юлик! Да ты что? — ахнула я. — А ты где сейчас? Ты уже в электричке? Надо же тебя встретить!

— Встречать меня не надо, не маленький. И я даже по пути подкрепился шаурмой. Кстати, впервые ее попробовал. Спасибо Мите! Только я, конечно, не в курсе, где у нас в городе лучшая шаурмичная, даже не знал, что такие бывают, так что обратился в первую попавшуюся. Знаешь, сытная штука! Так что мне никаких разносолов не нужно, попьем чай и все, никакой суеты.

Может, Юлик прав, и требовательные устои гостеприимства мешают нам это самое гостеприимство проявлять? Мы должны для гостей непременно наготовить, намыть полы и начистить до блеска санузел, от чего радость встречи меркнет. А когда к тебе едут без предупреждения — это ж такой кайф, у тебя руки развязаны, и ты не обязан выкатывать гору угощений, достаточно накормить тем, что есть, оно вдруг оказывается очень даже вкусным…

— Ничего себе — он "забежит"! Забежать можно на соседнюю улицу, а к нам-то полдня в одну сторону, полдня в другую, — заволновался Алеша и пошел в "Пекарню" за пирожками.

В Дереве Фу немного приятных мест. Не буду опускаться до бытовухи и упоминать магазин с милосердными скидками и свежими пончиками, хотя для нас он стал спасением. И "Пекарня" с вкусными пирогами. А еще книжный магазин, тихий культурный оазис со шкафчиком бесплатных книг при входе; продавцы — дедушка с внучкой, такие хорошие… Это я перечислила милые сердцу якорьки памяти, которые в будущем станут добрым воспоминанием, вопреки моей нелюбви к Деревне Фу. В том будущем, когда мы отсюда уедем. Хотя уедем ли? Похоже, я отсюда перееду сразу на другую сторону Стикса.

Пока не объявился Юлик с известием "еду!", настроение у меня было минорное. Я еще как назло накануне услышала ненавистное мне клише "отпусти его". В очередной раз… Когда этой глупостью меня пичкает кто-то глупый и чужой, я переношу это уже почти спокойно. Но когда умный, тонкий, чуткий — это нонсенс и мое мучительное слезное изумление. Я ведь уже привыкла, что люди рядом со мной относятся к Мите трепетно и очень тепло, и никому в голову не приходит сунуть мне этот убогий шаблон. И вот скажите, разве он может утешить? И как понимать, это "отпусти"? Не думай о том, кого потерял? Забудь? Не упоминай его при мне? Или все та же тема — стань-ка удобным бодрячком, помешанным на ЗОЖе, на сальсе с капоэйрой, на йоге, на цигуне и прочей, прости господи, байде. Радуйся солнышку!

Впрочем, однажды писательница Вера мне так мудро объяснила это "отпусти". Создавай связь на другом уровне. Прорастай корнями в небо. У нее рассказ есть об этом. Я воспряла!

Но ведь так глубоко мало кто копает. Так что нижайше прошу: не суйте пустышку человеку в отчаянии! Не говорите ничего вроде: отпусти его; крепись; держись; ты сильная; ты молодая — еще родишь (выйдешь замуж, построишь дом, отдашь все кредиты и станешь королевой шиномонтажа в Больших Сучках). Я сильная только для того, чтобы в ответ на эти заклинания избить табуреткой по голове. Пока воображаемой. Потому что не такой уж я зверь, чтобы не понимать, что люди искренне хотят как лучше. Но получается как всегда.

"Никогда не объясняй свою боль. Не спорь и не оправдывайся. Только отношения испортишь и себя потеряешь. Если человек стоящий, он сам все поймет. А человек дрянной пусть засохнет и отвалится, как грязь", — говорил Алеша.

***

— Наконец-то я доехал!

Юлик был заснежен и взволнован. Едва сняв влажную от снега куртку, он сел в кресло, но не как обычно это делает гость по приезде — радостно-предвкушающе, а так, словно собирался делать доклад.

— Други, я доехал, чтобы рассказать то, что надо было давно рассказать, но у меня был ступор по жизни. Я считал, что для этого нужен особый момент, а он никак не наступал. И, наконец, я понял, что сам собой он и не наступит, и решил "наступить" его сам. Откровение за откровение, око за око… — Юлик многозначительно посмотрел на меня и то ли улыбнулся, то ли сморщился от напряжение. — Для начала: я вовсе не Юлик. Юлом меня называл старший брат, сыгравший в моей жизни огромную роль. Скажем так, задавший главный вектор. Он погиб, когда мне было пятнадцать. Сорвался с питерской крыши. Он водил такие экскурсии, считал, что в поднебесном слое города живет великое непознанное, что там нас ждут невероятные открытия, тамошняя энергия излечивает от психических заболеваний. Впрочем, у Саши был диагноз. Но не фатальный.

— Юл… — потрясенно и растерянно выдохнула я. — И ты все это время… Как странно узнать это только сейчас! У тебя был брат…