Читаем Свой среди своих (СИ) полностью

Еще немного в представлении Фили и Кили растянулось на добрый час, но, наткнувшись на одну из полян, где, видимо, эльфы проводили свои пиршества, решили расположиться на ней. Над поляной воздух был будто прозрачнее и светлее, и, к тому же, не было никакой паутины.

Пока Дори и Балин пересчитывали оставшиеся сушки да сухари, Бильбо бесцельно бродил по поляне, пиная золу, оставшуюся от костровищ. И, поддев ногой что-то мягкое, склонился и разгреб ладонью золу. Это оказался увесистый мешочек из шелка, расшитый разноцветными нитками – и он был доверху набит мягкими белыми звездочками. Бильбо принюхался, и, недолго думая, сунул в рот одну. Терпкая кисловатая сладость растеклась во рту, прилипла к зубам, и Бильбо, не удержавшись, сгреб целую пригоршню и принялся жевать, вспоминая уже забытый вкус. Казалось, он целую вечность не ел ничего, кроме хлеба, а тут дивная сладость с кислинкой! Да к тому же, ему расхотелось пить.


Целую минуту Бильбо мучительно боролся с желанием слопать весь мешочек в одиночку, но потом решительно стянул тесемки и отправился к остальным.

- Итак, мы имеем около трех сотен сушек, - почти торжественно сказал Балин, возвышаясь над сидевшими в кружок гномами, - и три с половиной сотни сухарей. Путем нехитрых подсчетов можно сказать, что если дневной рацион составит четыре сухаря и три сушки на каждого, то мы продержимся еще неделю.

- А если по сушке в день, так на все полтора месяца! – фыркнул Кили.

- Именно, - пропустил сарказм Балин, - но так как воды у нас максимум на пять-семь дней, то смысла загадывать на большее нет.

И все посмотрели на Кили, как будто он был Торином, ожидая от него ответа.

- Что? – буркнул Кили, - мы либо выйдем из леса, либо умрем с голода. Других вариантов нет. Давайте есть уже.

Бильбо, вздохнув, уселся рядом с ним и протянул ему свою находку.

- Что это? – Кили сунул нос в мешок, - пахнет вкусно. Где ты это нашел?

И не дожидаясь ответа, он хотел съесть звездочку – но Фили шлепнул его по руке:

- Вдруг это эльфийская отрава для пауков! А ты все в рот тянешь!

Кили с ужасом уставился на него, а Бильбо нервно икнул.

- Ты чего? Ты это ел? - спросил Фили.

- Да, - побледнел Бильбо, - попробовал немного. Они такие вкусные, так здорово пахнут…

- Конечно, отрава и должна быть вкусной, - рассердился Фили, - иначе ее никто не съест.

- Ну и ладно, - буркнул Кили, набивая рот, - ну и что.

Фили посмотрел на него, словно был готов силой разжать его челюсти и заставить выплюнуть, но Кили, быстро-быстро жуя, передал мешочек Двалину.

- Кисленькие.

- На вкус как пастила, - сказал Балин.

- Как хотите, - подивился их недальновидности Фили, и, когда изрядно опустевший мешок вернулся к нему, передал его обратно Бильбо, который принялся методично подъедать оставшееся. Пастила оказалась с разным вкусом – малиновым, смородиновым, брусничным, но он почти не успевал замечать его, слишком быстро лакомство таяло во рту.


- Это всего лишь эльфийские конфеты, - сказал Балин, - я пробовал такие в Эреборе.

И все замолчали, разжевывая пастилу, и каждый вспоминал вкусности, которые когда-то довелось отведать.

Фили сосал сушку. Кили поманил его последним кусочком пастилы, но тот не соблазнился.

- Ничего хорошего от эльфов не жди, - сказал он, поднялся – и уткнулся носом в кончик стрелы. Остро отточенный наконечник вздрогнул перед его лицом и нацелился прямо в глаз.

- Бросайте оружие, - негромко приказал высокий эльф в темно-зеленом плаще, перехваченном узорной застежкой у горла. За его спиной маячило еще несколько, а сколько стояло в тени деревьев, Фили не знал.

- Кили, сделай то, что он говорит, - выдохнул Фили, не сводя взгляда со стрелы, но спиной чувствуя напряженно сжимающего лук брата.

- Мы не причиним вам вреда, - пообещал эльф, вскинув голову, и Фили медленно расстегнул пряжку перевязи, потянул, чувствуя, как ремень скользит по груди. И протянул ему перевязь с мечами, вмиг почувствовав себя беззащитным. Эльф с легкой улыбкой чуть поклонился ему и принял перевязь. Другой эльф коснулся его руки, попросил вытянуть их вперед – и связал, не слишком туго, но крепко.

Фили только и успел, что обернуться на брата, переглянуться с ним – и обнаружить, что повязали всех, кроме Бильбо. Пронырливый хоббит куда-то исчез, и Кили, тоже заметивший это, улыбнулся ему и подмигнул. Фили подмигнул ему в ответ.

- Следуйте за мной, - объявил эльф, связавший руки Фили, и развернувшись, пошел куда-то меж деревьев, не отдаляясь, впрочем, от ручья.


Высокий эльф, замыкающий отряд, замер, приглядевшись к траве. Быстро склонившись, он поднял выпавшую трубку, простую, вырезанную ножом. И, спрятав ее за пазуху, последовал за остальными.

***

Бильбо ожидал увидеть огромную поляну, с галереями и беседками, как в Ривенделле, но предчувствие его обмануло – здешние эльфы жили не только на деревьях, но и в пещере – огромной, уходящей под гору. Лишь только увидев ворота, открывающие вход в нее, Бильбо почувствовал, как глубока, должно быть, эта пещера.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство