Своя среди чужих, чужая для своих. Или пересказанная история одной волчицы (СИ)

Несколько малодушно Тирион принял то, что его считали избавителем от Про́клятой Королевы — если никто не готов признаться в её убийстве, так пусть слава тайного героя и соратника Великого Льва-освободителя послужит ему пользу! Но, как выяснилось, были всё же те, кто знал правду. Интересно, а относился ли к этим людям его отец? Впрочем, это Тирион уж точно не намерен выяснять. Пусть это останется тайной Арьи и Тайвина Ланнистера. Но в одном Тирион был уверен точно — не устрой бы он тогда побег Сансы и Робина, их бы уже не было в живых. Никто не дал бы и ломаного оленя за жизнь жены убийцы Королевы на Железном Троне. Пусть хоть две спасённые жизни, но они были на его счету! И одной из них была Санса… Санса, которую он, казалось, впервые увидел и узнал только год назад. Девушка с затравленным взглядом, рыдавшая у него на плече в доме капитана Доуса. Её чёткий профиль на фоне окна с простенькими занавесками и беспокойные руки занятые неизменным вышиванием. Там, в мрачных подземельях, она являлась ему сумрачными днями и тёмными ночами — то растрёпанная ото сна, с тонкими изящными лодыжками, боязливо взиравшая на него, то с лицом, светящимся переполнявшей её надеждой на лучшее, стремящаяся покинуть Королевскую Гавань и его, Тириона. Её прощальный поцелуй в щёку. Порой, его мозг, вынужденный мириться с теснотой и темнотой его бытия, посылал Тириону странные видения и мысли. То ему казалось, что состоись их прощание наедине, его леди-супруга не была бы столь сдержанна. А порой ему виделось нечто большее в её прощальном взгляде. Иногда он задавался вопросом — что будет, если они увидятся вновь? Но всегда это были мысли вскользь, наплывавшие из темноты и тут же исчезавшие в ней. И никогда он не размышлял об том всерьёз — о том, что будет, если они встретятся ещё раз.

И вот они встретились. Сначала Тирион ничего не понял. Он решил, что это очередной бред его воспалённого мозга, помешавшегося от долго пребывания взаперти. Что Санса Старк не может так тепло приветствовать карлика. Обнимать его и плакать, целуя в щёки, заросшие бородой и не знавшие мыла и воды несколько месяцев. А потом он увидел, что его обнимает и целует другая Санса. И он испугался, и ужаснулся. Испугался того, что случилось невозможное — такая красота приходит в этот мир не для того, чтобы однажды стать поруганной. И ужаснулся от своей причастности к тому, что случилось — ведь это он открыл ворота Королевской Гавани и указал ей путь, который привёл её туда, где с ней это сотворили.

Санса не упрекнула его ни разу в том, что он не попытался оставить её в столице. Да и сам Тирион понимал, что здесь ей грозила участь не менее ужасная, чем-то, что с ней случилось в Речных Землях. Но чувство вины, поселившееся где-то глубоко, никак не хотело отпускать его. Назойливая мысль, «а вдруг, всё могло бы случиться иначе, не устрой он тот побег?» преследовала Тириона. Стоило ему взглянуть на склонённую набок голову его леди-жены, его вновь и вновь начинали терзать сомнения. Он лишь мельком увидел, что именно скрывает глухой ворот и ряды жемчужных нитей, обмотанных вокруг кривой шеи. Остальное он представил без труда. Шрам — он нисколько не сомневался, что там должен быть шрам — уродливый, безобразный, ещё более мерзкий, чем его собственный, поделивший его лицо пополам. Но он-то был мужчиной, чёрт побери, а Санса — женщиной! Прекрасной женщиной! И никого из них их шрамы не украсили.

Стыдясь собственных мыслей, Тирион малодушно предполагал, что его леди-жена, не случись с ней несчастья, вряд ли вспомнила бы про своего мужа-карлика. Ворочаясь в своей одинокой супружеской постели, он снова и снова прокручивал в памяти их встречу — её слёзы, её улыбку, её слова… Ему так хотелось верить, что всё это было искренним. Что она была рада ему. Пусть, хотя бы, как другу — на большее он не смел и надеяться. Он так устал от одиночества — одиночества, которое было с ним всегда — в тюремной камере или там, где его окружали люди, которым не было до него никакого дела. Может, боги будут милостивы к нему и дадут ему шанс?..

Покинув библиотеку, Арья вышла в пустой коридор. Её охрана, отделившись от стены, молча последовала за ней. Почти не задумываясь куда идёт, Арья тяжело переставляла ноги, а в голове не менее тяжко крутились мысли — о Тайвине, о Тирионе. О его «мести». И о Роббе...

Руки Арьи сжались в кулаки. Пекло! Ну почему Якину понадобилось столько времени, чтобы добраться до Дейенерис?! Почему?! Сделай он это хотя бы на пару дней раньше! Или позже. И всё, всё было бы по-другому! А сейчас Робб был мёртв, и у Арьи было тягостное ощущение будто это она сама приложила руку к тому, что случилось.

Не заметив как, Арья оказалась во внутреннем дворе, а затем и в саду. Ещё утром небо было синим-синим, а сейчас всё заволокло тучами. Дул северный промозглый ветер, срывая с крыш снег, нападавший за ночь. Лысые деревья гнули свои ветви к земле, местами белой, местами серой, с торчащими пожухлыми травинками.