Сыграй на цитре

Я просто обязана уговорить Ворона.

У меня нет практического опыта или книг, которые могли бы меня направить. Этот поцелуй – мой первый. Но я быстро учусь. Я приподнимаюсь, чтобы захватить его верхнюю губу, и он напрягается. Его руки сжимаются на моих плечах, но он не отстраняет меня. Он держит меня так же крепко, как и себя, его подсознание сопротивляется, а мышцы напряжены. Он дрожит. Противится. Борется.

Он забывает, что я всегда выигрываю.

Я тоже забываю, когда он притягивает меня к себе, я прикусываю губу. По нашим языкам стекает соль. Его пальцы скользят по моим распущенным волосам, и моя голова откидывается назад, обнажая горло. Я больше не опираюсь на него, а хватаюсь за него для равновесия. Он – единственное, что удерживает меня над землей, и на мгновение я позволяю ему это. Я представляю себе, как останусь и буду служить рядом с ним. Но это не продлится вечно. Однажды я проснусь и возненавижу себя за то, что предала свою цель.

Я разъединяю нас. С каждым глотком воздуха я сильнее ощущаю вкус.

Вкус крови.

Ворон молча смотрит на меня, его губа рассечена посередине.

– Это то, что ты решила? – наконец спрашивает он хриплым голосом.

– Так и есть.

Он подносит рукав к моему рту и вытирает его.

– Прости.

Говорит тот, у кого идет кровь.

– Это была я. Я…

Он обнимает меня.

…укусила тебя.

Обнимая его в ответ, я смотрю на небо, луну и звезды через его плечо. Они единственные, кто видит, как я засовываю руку в карман плаща Ворона.

Вынимаю настоящую баночку.

Подсовываю фальшивую.

11. Прежде, чем все сгорит

Дорогой Ворон,

К тому времени, как ты прочтешь это письмо, я уеду собирать южных дезертиров с Юга.

Я не вернусь.

Ты, конечно же, об этом ничего не знаешь. Как и Миазма. Вместе вы будете наблюдать за рекой с вершины скалы. Юго-восточный штормовой ветер с наступлением ночи разгонит туман над водой, и когда засияет луна, на горизонте появятся ее маленькие отражения, огни фонарей, качающиеся на штурвалах барж с зерном.

Миазма будет рада их видеть. Ты же, как я подозреваю, будешь более осмотрителен. В какой момент ты заметишь, что баржи недостаточно низко сидят в воде? Когда ты поймешь, что они движутся слишком быстро?

Позволь мне открыть тебе секрет: баржи вовсе не отягощены тоннами зерна. Только бочками с серой и черным порохом и бравыми солдатами, которые вызвались привезти адское пламя прямо в ваш флот. Ты предупредишь Миазму в тот момент, когда они ударят по вам, и она крикнет корабельным матросам, чтобы они отцепляли лодки.

Но пожар, должно быть, уже начался.

Прежде чем все это сгорит, я решила написать тебе. Я хотела сказать тебе, что, как бы там ни было, я не жду, что ты простишь меня. Вини меня или вини небеса за то, что мы оказались по разные стороны в этой войне.

Может быть, мы встретимся в другой жизни.

Цилинь.

12. Битва у Отвесной Скалы

Может быть, мы встретимся в другой жизни.

Момент, когда это происходит, беззвучен. Я слишком далеко, чтобы услышать треск раскалывающихся на части бочек с серой – на палубах рев, потрескивание пламени. Только зарево вдалеке, рождение нового дня в ночи. Восход солнца любезно предоставлен Восходящим Зефиром.

Со своего насеста на склоне горы я вижу ряды солдат Жэнь, стоящих по стойке «смирно». Турмалин верхом на Жемчужине спереди. Ее голос раздается звоном, как гонг.

– Обнажить мечи!

Воздух пронзают клинки и копья.

В прошлом мы убегали.

– В прошлом мы убегали.

В прошлом мы отступали.

– В прошлом мы отступали.

Больше нет.

– Больше нет! – Турмалин разворачивает свою кобылу, и я произношу с ней: – Теперь это наша борьба, и мы не прекратим ее, пока не окажемся на улицах столицы, ведя нашу леди туда, где ей самое место…