Сын человеческий. Об отце Александре Мене

Вся ситуация начинает проясняться, когда я вспоминаю, что Церковь – это не то место, которое я посещаю по воскресеньям, Церковь – это второй тот, с кем я вместе расту до Бога. Вероятно, на свете есть люди, которые могут это делать в одиночестве, но для большинства это невозможно. Одиночке негде взять сил, чтобы преодолеть разрушительные духовные и физические влияния. Но когда рядом появляется второй, то вместе с ним приходит и Третий – Христос. «Там где двое или трое соберутся во имя мое, там и я среди них», – говорит Бог через Иисуса. Церковь – это когда рядом есть второй, родной тебе, идущий той же тропой, страдающий тем же несовершенством, болеющий той же болью. Их может быть и больше. И тогда им нужны место и крыша. И это тоже Церковь.

Он был верен традиционной, восходящей в XX век через святых отцов и мучеников всех веков Церкви. Всегда и во всем.

Думаю, что в таких, как он, людях истинная Церковь и осуществлялась.

* * *

Его гипотеза к объяснению философии Платона была проста и остроумна. Она отчасти перекликалась с тем, что писал Лев Шестов: «На его глазах хватают учителя, которого он боготворил, лучшего из людей, и приговаривают к смертной казни. Это его потрясает настолько, что через какое-то время он приходит к заключению, что мир, где такое возможно, не может быть настоящим. Что настоящий мир, где праведников не убивают, должен располагаться в другом месте, такой мир – это мир идей, первообразов».

И смерть самого Александра, и кровожадные комментарии, которые я получал на эти записи, выложенные в ЖЖ, в которых смерть «во имя правильной Церкви» приветствовалась, все больше наводят это прозрение на резкость, перекликаясь со словами Христа «Отче, прости им, они не ведают, что творят».

Пробужденные люди не убивают, не желают зла, не ведают ненависти. Это аксиома. Странно, что она так легко забывается верующими.

Люди, не ведающие, что творят, живут в мире, которого они не ведают, живут в потоке своих галлюцинаций и представлений, которые они принимают за реальность. И таких людей сегодня – большинство. А значит, прав был Платон – этот мир фиктивный, выморочный. Но именно он способен привести к реальности, подтолкнуть к реальности, просиять в реальности. К этому и призывал Иисус не только Никодима, но и всех жителей земли – родиться второй раз, родиться в реальность, прозреть.

И надо сказать, что наперерез нисходящему потоку жизни, ее угасанию в последнее время все больше чувствуется поток восходящий – появление людей прозревающих, идущих к новой жизни на свой страх и риск, не доверяющих убаюкивающим истинам и концепциям, а всей своей жизнью толкающихся в дверь, ведущую к свету. Невидимый огонь прозрения, пока что еще робкий и прозрачный, почти незаметный, все больше охватывает землю. Экхардт Толле, Григорий Померанц, Дональд Уолш, Зинаида Миркина, Томас Мертон, Тик Нат Хан, Александр Мень… пламя набирает силу.

Все они занимались не мировыми проблемами, а самими собой, не решением судеб христианства и цивилизации в глобальном масштабе, а собственным предстоянием перед Богом. Ибо пока ты сам не прозрел, ты не сможешь ничего улучшить в мире, не сможешь даже соринку из глаза друга удалить. Пока ты слеп, у тебя просто нет такой возможности.

О. Александр взял ответственность за свое христианство, за свое прозрение на себя. Он не перекладывал ее на духовника, не подменял ее при помощи алиби послушания или внешнего следования концепциям Церкви. Я и Бог. Я и ТЫ. Наедине. Вживую. Чего ты хочешь от меня, Господи? Только Ты и я. И да исполнится воля Твоя.

Вот урок его жизни и послание его смерти.

...

Жизнь о. Александра была подражанием Христу. Он свято переживал Христову жертву и при всей своей брызжущей радости жизни был на нее нацелен. Отдать себя полностью, целиком, до конца.

Смерть такого человека не бывает случайной