Сын человеческий. Об отце Александре Мене

И иудей, и грек, и римлянин не ограничивались чтением одних Евангелий, а Платон и Сократ изображались на резьбе русских храмов. Вл. Соловьев, чья неосуществленная идея написать книгу о духовном восхождении человечества вдохновила о. Александра на создание своей замечательной серии, тоже не случайно занимался и греками, и гностиками, и каббалой. Христианская литература, в которой речь идет о Лао-цзы, Будде, греческой трагедии, помещает себя посредине (а лучше бы на периферии, как и Вифлеем) человеческой духовной общности. И несмотря на то, что откровение Евангелий – наиболее полное, но приходится признать, что для нас с вами не самое ясное. Много раз, выступая перед аудиторией с темой евангельской слепоты, я убеждался, что современные крещеные христиане готовы считать слепцами кого угодно, только не себя. О себе они уверены, что зрячи, как будто не читали слов того, в кого крестились.

Было видно, что о. Александр заворожен обаянием Будды и не может от него отделаться. И несмотря на то, что один из самых глубоких буддийских духовных практиков Борис Орион говорил мне о главах, посвященных Будде, как о недостаточных, было видно, что он говорил о священнике, их написавшем, с огромным уважением. Вероятно, и его не могло не затронуть понимание Будды как необыкновенно обаятельного человека, имеющего силу привлекать к себе все самое светлое.

Дело, видимо, в том, что ни в руки Вл. Соловьева, ни в руки о. Александра не попали лучшие книги о Будде или о Лао-цзы. Тем не менее, даже если бы они попали к ним, оппозиция все равно оставалась бы. И у меня она тоже оставалась довольно долго.

До сих пор меня вводят в тягостное недоумение люди, утверждающие, что, кроме Евангелия, они ничего не читают, впрочем, я их понимаю – всегда было заманчиво иметь истину под одним переплетом с возможностью носить ее в кармане, но в моем случае это не сработало.

Лучшие открытия по поводу слов Иисуса я делал, когда соотносил их с другими откровениями – даосскими, буддийскими, каббалистическими. За последнее время появилось огромное количество замечательных современных книг, посвященных области духа. И несмотря на то, что некоторые из них несут на себе отпечаток «попсовости» и рассчитаны на неискушенного читателя, с ними все равно стоит ознакомиться. Понимание и новые глубины Евангелия открывались мне, когда я читал Дональда Уолша, Тик Нат Хана, Экхарта Толле, Ронду Берн, Дипака Чопра, Ошо, Померанца. При всей пестроте перечня все эти книги так или иначе высвечивали те простые вещи, которые я в Евангелиях проскакивал, ища лишь «о великом» и не замечая, что оно – «под ногами», рядом. Этот интерес к параллельным, далеко не всегда «христианским» авторам надо было как-то обозначить.

Сегодня я рассматриваю любую духовную литературу как комментарий к Евангелиям. И это работает.

Вполне возможно, что буддист таким образом поступает с книгами буддийского канона, конфуцианец – с «Изречениями» и т. д.

Для меня полезно считать себя духовным провинциалом. Пока Евангелия были религией провинции, духовная мощь их была невероятна. Получив государственный статус, новая религия получила в нагрузку и государственные пороки в сочетании со способностью к манипуляциям. В результате, от нее мало что осталось.

Мне нужно уметь, не стыдясь, задавать себе простейшие и наивные вопросы про «простейшие» жизненные обстоятельства и истины. Одним из таких вопросов был следующий: Христос говорил о чудесных вещах. Они не сбылись ни в жизни человечества, ни в моей. Следует ли из этого, что он лгал? Или обманывался сам. Такой вопрос выходит из границ синтаксиса и становится коаном, участком жизни, иногда – центральным. Мне нужен был мой собственный ответ. Ни ответ священника, ни ответ духовного писателя, сколь бы «глубок» он ни был, меня не устраивал. Я решал его долго и яростно. Дело в том, что…

общаясь с о. Александром, я понял, что Христос не мог лгать.

...

Он много говорил о творчестве и свободе, одним из его любимых авторов был Бердяев. Он говорил о том, что свободу нужно выстроить внутри, а я соглашался и не понимал, что же именно он имел в виду.

Обратная связь

Пользователь mishakihot написал мне такой коммент: «Мне кажется, отец Александр очень тонко чувствовал необходимость обществу пережить укол свободы, в том числе и сексуальной».