Сын Эльпиды, или Критский бык (СИ)

Я начал снова собираться в путь через пару дней после того, как проводил Исидора.

* Длинное узкое платье египтян на бретелях - как женское, так, в более поздние времена, и мужское.

========== Глава 15 ==========

Конечно, Исидор перевел для меня папирусы, которые госпожа Поликсена подарила мне шесть лет назад. И это оказались исторические хроники, неизвестные доселе ему самому: в них рассказывалось о правлении в Египте Камбиса и его жены Нитетис, дочери фараона Априя и старой подруги моей бабки. А также о правлении в Ионии Филомена - бабушкиного брата, который первым предпринял попытку объединить ионийские города под эгидой Греции, а не Персии…

Бабушка, конечно, не преувеличивала, говоря о необычайной ценности этих свитков: не только для нашей семьи, но и для других образованных людей нашего времени. В последние годы возрос интерес к истории, во многом с подачи персов, - поскольку они с давних пор ведут хроники деяний своих царей, а теперь начали запечатлевать для своих архивов историю покоренных ими народов, чтобы еще больше прославить победительных государей Персиды. Свои летописцы и описатели стран и государств теперь появились и у нас.

Исидор, конечно, предупредил меня, что эти хроники таят немалую опасность для нашего семейства… не так трудно было выяснить причину столь глубокой осведомленности о жизни ионийской царицы. Я и сам понимал это, и спрятал переводы в сундук. До поры до времени.

Все это я рассказываю к тому, что значительную часть книг, завещанных мне бабушкой, я решил захватить с собой в дорогу. Я собирался зарабатывать на хлеб, сделавшись странствующим музыкантом и сказителем, которых ласкают в богатых домах, - многие умеют хранить и преумножать наследство предков, многие бывают хлебосольны и гостеприимны, но искусство тешить других музыкой, песнями и притчами дано далеко не каждому и высоко ценится. А у меня был полный короб легенд, не известных еще никому; и был мой сильный, красивый голос, и чуткость и беглость пальцев, и большая фантазия.

Конечно, я побаивался вылететь из гнезда… мама дала мне много советов в дорогу, но этого было недостаточно. Однако отец тоже дал мне свое напутствие.

Когда я сидел у себя в комнате и, покрываясь испариной от волнения, перебирал свои вещички, решая, что взять, а что оставить, Мирон вызвал меня в ойкос.

Никострат сидел там в кресле. Он не поднялся, когда я вошел, чтобы не подавлять меня своим ростом и силой, - а указал мне на соседний стул.

Я сел и почтительно воззрился на отца. Никострат долго испытующе глядел на меня, а потом медленно и веско заговорил:

- Ты теперь наш единственный сын и наследник, и я не желаю, чтобы ты погиб, - несмотря на избранное тобой ремесло. Поэтому я скажу тебе, куда идти и к кому обратиться, когда ты покинешь Линд.

Я кивнул. Никострат даже не улыбнулся - всем своим видом давая понять, насколько малопочтенным в его глазах выглядит поприще музыканта. Хотя в Спарте певцы и музыканты весьма ценились, они служили лишь вдохновителями Равных, полноправных воинов.

Выдержав паузу, Никострат продолжил.

- В Ялисе живет наш друг Каллист, к которому мы однажды ездили, как ты, быть может, помнишь…

Я опять кивнул, еще энергичнее. Я помнил светлобородого громкоголосого Каллиста - с ним родители советовались насчет моей злосчастной ноги, когда мне было четыре года: и тогда меня возили к костоправам, которые долго больно выкручивали и растягивали мое тело, но оказались бессильны.

- Ступай к Каллисту: я напишу для тебя сопроводительное письмо, - Никострат поморщился. Писать лакедемоняне были не любители, и пальцы их для такого дела гнулись плохо. - Он приютит тебя на первое время и укажет, в каких домах ты можешь предложить свое искусство.

Я вскочил: несмотря на все, что было между мною и отцом, сейчас меня переполняла благодарность.

- Благодарю тебя, кириос*! Клянусь, я не посрамлю тебя и мать!

Никострат угрюмо усмехнулся: но, похоже, я польстил ему.

- Надеюсь. Теперь слушай внимательно и запоминай, я объясню тебе дорогу.

У меня была цепкая память, как у многих мальчиков из благородных семей, - ведь мы заучивали большую часть наставлений на слух; и я упражнял память специально. Но Никострат еще начертил для меня на папирусе приблизительный план ялисских улиц, чтобы я в них не запутался. А до самого города лучше всего было нанять повозку.

И лишь когда отец отпустил меня и я закрыл за собой дверь спальни, я осознал, что между нами не было сказано ни слова о моей помолвке с дочерью перса Надира. А ведь Никострат мог бы лишить меня наследства, а то и выгнать из дома за такое!.. Несмотря на то, что я уходил сам, - отец оставлял за мною право вернуться, когда я пожелаю!

Персы уже покушались на наш остров и на сам Линд после воцарения Дария, и Родос вовсе не был таким безопасным местом, как представлялось мне в детстве. И теперь попытки взятия нашего города могли повториться.

Возможно, Никострат отказал бы мне от дома, будь у него другой наследник, - несмотря на всю любовь ко мне матушки. Но у них был только я.