Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

Тысячи разнообразных шумов неистовствовали вверху. То казалось, что куда-то стремительно летят сотни повозок, загруженных до краев железными пластинами и влекомых горячими жеребцами, то чудилось, что грохочут пушки и эху их выстрелов вторят завывания ветра.

Порывы ветра, обрушиваясь на лес, несли с собой разрушения. Ветки, гигантские листья, плоды летали в воздухе, словно пушинки.

Ветер на несколько мгновений затихал, как бы собираясь с силами, а потом с еще большим бешенством злобствовал под огромным зеленым сводом, срывая одним порывом большие фестоны лиан и пригибая к земле роскошные кусты пассифлоры.

Индеец и трое его спутников, оглушенные всеми этими шумами и испуганные бешенством торнадо, ускорили шаг, одновременно опасливо оглядываясь: как бы не получить от какой-нибудь сломанной ветки удар по голове.

Об индейцах они теперь почти и не думали.

Внезапно, когда они уже собирались повернуть в долину Маддалены, они услышали сквозь грохот грома и вой ветра звуки ружейных выстрелов.

Приятели остановились и переглянулись.

– А не выстрелы ли это? – спросил де Гюсак.

– Стреляют как будто в миле отсюда, – ответил баск. – Ружейный выстрел никогда не спутаешь с громом.

Дон Баррехо расхохотался:

– Разве вы не понимаете, что это сеньор маркиз де Монтелимар решил взять на себя наши заботы? Его отряд встретился с людоедами и вступил в бой.

– В ожидании сражения с нами, – добавил Мендоса.

– Хотелось бы отметить один факт, дружище Мендоса.

– Какой, дон Баррехо?

– Наши ноги крепче испанских.

– Теперь немного отдохнем, а потом увидим Маддалену, – сказал де Гюсак. – Чего ты хочешь? – спросил он индейца, глядевшего на небо, которое то продолжало темнеть, то ярко освещалось ярчайшим светом многочисленных молний.

– Еще вперед, – велел индеец непререкаемым тоном.

– Он все чувствует и все слышит, – сказал дон Баррехо. – Подмаслим ноги, друзья, если не хотим оказаться на вертеле или с петлей на шее.

Все не утихающие звуки выстрелов смешивались с небесной канонадой. Видно, между испанцами маркиза де Монтелимара и пожирателями человеческого мяса шло настоящее сражение.

Искатели приключений воспользовались этой неожиданной поддержкой и ускорили шаг.

Река была уже близко: из широкой долины доносился ее глухой рев.

Однако ураган сильно затруднял маленькому отряду движение. Гигантские деревья, выдержавшие схватки с бог знает скольким количеством торнадо, падали на землю под яростным напором ветра, увлекая за собой целые лесные участки. Беглецы чудом избегали этих колоссов; попади они под какое-нибудь падающее дерево, так и остались бы под ним навсегда.

К счастью, лес становился все реже. Кончалась сьерра, начиналась узкая равнинная полоска, покрытая песком, редким кустарником и огромными кучами высохшей грязи.

Из последних сил индеец и трое флибустьеров добрались до этой равнины и бегом направились к реке.

Изъеденная временем скала высотой в полдюжину метров, с большой выемкой с одного бока, приютила беглецов, и это было все, что они смогли получить, потому что поблизости не было видно ни одной, даже самой утлой, лодчонки. И только они забрались в свой маленький грот, как разверзлись небесные хляби: настоящий потоп, сопровождаемый раскатами грома, ярким блеском молний и завываниями ветра, с невероятной силой обрушился на Маддалену.

– Сочувствую испанцам, если они не нашли себе убежища, – сказал дон Баррехо, прижимаясь к товарищам, чтобы избежать неистовых потоков дождя. – Но этот торнадо может оказаться для нас полезным.

– Каким это образом? – спросил де Гюсак.

– Обрушить какое-нибудь крупное дерево на голову маркиза, – ответил гасконец.

– Хм!.. Этому человеку везет, дорогой мой, – сказал Мендоса. – До сих пор он избежал стольких опасностей, увильнет и еще не от одной.

И в этот момент выше по реке послышался грохот, разбившийся на тысячи мелких шумов. Обеспокоенный индеец вскочил на ноги.

– Что там еще? – спросил дон Баррехо. – Ты что-то серьезное услышал или почувствовал? Что это был за звук?

– Наводнение, – ответил дикарь. – Маддалена выходит из берегов.

XXII Плот

К счастью, ураганы редко налетают на Центральную Америку, но, когда уж Юпитер галопирует на облаке в компании верного Эола, они достигают такой силы, какой мы, жители умеренных широт, не можем себе и представить. Они длятся недолго, но даже этих немногих часов достаточно, чтобы перевернуть вверх дном целые провинции, опустошить огромные плантации и – что самое худшее – выплеснуть реки из берегов.

Торнадо, сначала безумствовавший в высокогорьях, вызвал резкий подъем воды в Маддалене, и теперь гигантская река, к большому неудовольствию беглецов, включая дона Баррехо, которые уже были по горло сыты приключениями, могла вот-вот выйти из своего русла и залить небольшую песчаную равнину.

Хотя ливень продолжался с прежней силой, индеец и трое флибустьеров оставили на время свое убежище, желая убедиться в состоянии реки и в серьезности новой угрожавшей им опасности.