Сын менестреля

Морил невесело кивнул. Он не смог бы убедительно изобразить удивление, когда ему сказали, за что Дагнер арестован. И он знал, что не упомянул о Киалане только по счастливой случайности.

– А я-то все не мог взять в толк, – проговорил Киалан, – почему Кленнен так решительно отказывался что-нибудь вам рассказывать? Он не разрешал мне говорить, кто я, – и Дагнеру тоже. Но, наверное, это спасло наши головы. Жаль, что не спасло Дагнера.

– Но ты же не думаешь, что Дагнера арестовали из-за тебя? – спросил Морил.

– Сначала подумал, – ответил Киалан. – Я решил, что мы все пропали. И был в этом убежден все время, пока прятался в кустах.

Я едва глазам поверил, когда увидел повозку. Нет, думаю, неприятности Дагнера со мной не связаны. И благодаря тебе, Морил, они решат, что он просто бунтовщик-одиночка. Остается только надеяться, что о нем не доложат графу. Толиан обязательно поймет, что к чему.

– А почему Толиан убил отца? – спросил Морил.

– Он искал меня. И он не хочет, чтобы кто-нибудь об этом догадался, потому что я считался пленником Хадда… или Хенды. Они все еще об этом спорили, когда я сбежал. Дагнер думал, что, возможно, нитдейлский шпион – или, может, тот, кого повесили, – что-нибудь рассказал Толиану о вашем отце. Но предатель, похоже, знал не все, иначе нас всех арестовали бы. Толиан из тех, кто твердит, что только мертвые никому не проговорятся. Так что он убил Кленнена, а потом стал искать в лесу меня.

– Если бы мы только знали! – сказала Брид. – А где ты прятался все то время?

– На дереве, – признался Киалан, – вместе с кроликами. Люди Толиана ломились через лес и искали меня все время, пока ты играл на квиддере, Морил, и твоя музыка досаждала им, как не знаю что. Они все повторяли, что от этого мальчишки и его треньканья у них голова идет кругом. Толиан предложил вернуться и прикончить заодно и тебя, но никто из них так и не собрался это сделать. А когда ты перестал играть, им уже надоело искать в лесу, и они ушли.

– Ты не передашь ее мне? – попросил Морил.

Киалан с готовностью прополз назад, к подставке для инструментов, и передал квиддеру на козлы. Морил взял ее и прижал к себе. Она была большая, прочная и надежная. И даже если не считать того, что она, похоже, спасла жизнь ему самому и Киалану, от нее исходило такое же ощущение спокойствия, как от морды Олоба. Морил почувствовал, что после событий этого дня квиддера почему-то ему нужна.

– Сыграй что-нибудь, – предложил Киалан.

– Нет, не надо, – возразила Брид. – Сначала мы должны решить, что делать. Мы оказались в самом центре земель Толиана, и нам непременно нужно попасть на Север. Нашу повозку все знают, и у нас нет денег. Наверное, отец собирался ехать этим путем, потому что иначе это выглядело бы подозрительно, но я за то, чтобы повернуть на восток и попытаться попасть на Север через Топь.

Киалан достал карту и хмуро уставился на приблизительные и неточные пометки.

– Наверное, мы могли бы попробовать добраться морем, – предложил Морил. – Может, удастся подыскать корабль, на котором будут рады музыкантам.

Киалан сердито посмотрел на карту:

– Оба пути будут слишком долгими. А отсюда до перевала Фленн не больше четырех дней. Неужели вы оба не понимаете? Толиан собирает армию, чтобы вторгнуться на Север, а Хенда отправил отцу письмо с предложением отдать меня за выкуп. Отец считает, что я в плену, и ничего не посмеет предпринять! И, наверное, – добавил он, – письмо Хенды стало первым известием о том, что мы с братом не утонули. Если вы не против, я хотел бы попасть на Север как можно быстрее. Но, конечно, повозка-то ваша…

Морил взглянул на Киалана и понял, что тот грубит лишь потому, что глаза у него полны слез. Брид этого не заметила.

– Ах, так все-таки она наша! – воскликнула она.

Киалан вымученно рассмеялся.

– Мы поедем коротким путем, – вдруг решил Морил. – Мы сделаем это по-отцовски и совершенно открыто. Это получалось у него, получилось и у меня в тюрьме.

Похоже, Брид и Киалан сначала обрадовались, что Морил взял трудный выбор на себя. Но когда Олоб втащил повозку на первую террасу предгорий, они принялись испуганно возражать.

– Невинные детишки – это прекрасно, – сказала Брид. – Но что будет, когда граф услышит о том, что Дагнер выполнял обязанности Вестника?

Морил окинул взглядом поля с зеленой пшеницей и пасущимися овцами. Горы Севера уходили в небо, такие высокие и туманно-серые, что с первого взгляда их можно было принять за гряду облаков.

– Станут искать некую розовую повозку, – сказал Киалан. – А вы не можете ее перекрасить?

– Лучше всего подошел бы темно-зеленый, – отозвалась Брид. – Но у нас нет денег.

Впереди показалась деревня – очень маленькая на фоне гор Севера. Морил встряхнулся: пора вмешаться, пока Киалан и Брид не напридумывали еще чего-нибудь.

– Толиан меня знает, – сказал он. – Он узнал меня в Маркинде. Вот почему плохо быть рыжим.

– Надень шляпу, – посоветовал Киалан.

Морил обернулся, чтобы утихомирить его:

– Впереди деревня.