Сын Сэма. История самого опасного серийного убийцы Америки

Территория базы простиралась намного дальше, чем доступная глазу человека линия горизонта. Участки леса тут служили своего рода естественным заграждением, отделявшим разные сектора базы. Засекреченная, защищенная от человеческого глаза опасными и непроходимым горами Аппалачи, база представляла собой огромный город. Многие здесь жили безвылазно на протяжении лет. Дэвиду здесь предстояло провести полтора года.

Берковиц прибыл сюда в составе группы солдат, из которых он лучше всех знал только парня-баптиста, с которым они разговаривали о Боге в Корее. По дороге на базу все только и делали, что обсуждали то, как выглядит хранилище золота изнутри, распределяли график дежурств внутри кладовой, размышляли о том, как бы проникнуть в кладовые с опиумом… На деле солдат поселили в очередной тренировочный лагерь, распорядок в котором мало чем отличался от лагеря начальной военной подготовки. Разница состояла лишь в том, что сейчас солдатам уже разрешалось по вечерам и выходным выезжать за пределы лагеря, но ирония заключалась в том, что отсюда попросту некуда было ехать. Ближайшим городом можно было считать Луисвилль, находившийся в часе езды полузаброшенный городок, который от военной базы отличался разве что наличием церкви и пары придорожных кафе.

Кое-кто из солдат тут же начал обследовать территорию. Несколько человек в первый же вечер поехало в Луисвилль, откуда приехали переполненными впечатлений. Оказалось, что молодые люди и здесь умудрились найти недорогой бордель и более или менее сносный бар. Для солдат, выросших в глубинке, пребывание на базе Форт-Нокс было сродни возвращению домой, но для Дэвида эти полтора года превратились в серый, бессмысленный и непрекращающийся ад, из которого невозможно было увидеть выход. С первого же дня ты погружался в унылое и беспросветное течение жизни в глубинке. Весь день солдат был расписан по минутам, но свободные вечера сводили с ума. Посещение Луисвилля облегчения не принесло. Услуги проституток здесь стоили приблизительно в сотню раз дороже, а выражения лиц девушек были столь же безысходными и бессмысленными, как и сам Луисвилль, живущий только благодаря близости к военной базе. Местные бары представляли собой классические придорожные закусочные с очень дешевым алкоголем и одним видом сэндвичей. Из развлечений Луисвилль мог предложить только день города и ярмарку тыкв. Оба мероприятия проходили один раз в год. Все остальное время Луисвилль предпочитал любой радости меланхолию.

Военная база в этом смысле могла предложить солдатам намного больше развлечений. По крайней мере, в столовой здесь каждый день готовили что-то новое. На базе Дэвида определили в клерки-типисты. По меркам солдат должность весьма почетная, так как место службы Дэвида было ближе всех к несметным сокровищам США. Впрочем, за полтора года службы Дэвиду так и не выдалось случая побывать в кладовых с золотом, зато никаких фатальных опозданий в его послужном списке больше не было. Начальство было вполне довольно службой тихого и молчаливого солдата.

Мы никогда не бывали в кладовых и ни разу не видели того, что там содержится. Это печально осознавать, потому что, не зная того, что охраняешь, очень сложно убедить себя в том, что делаешь нечто полезное.

Из письма Дэвида Берковица Нату Карру

Обычно по окончании срока контракта солдата военное руководство составляет подробную характеристику человека, в которой указываются не только все спортивные и профессиональные достижения человека, но и его личностная характеристика, а также самый важный пункт – то, как сильно человек переменился за время службы. Единственной переменой в образе жизни Дэвида стало то, что к концу своего контракта он стал чаще посещать церковь, расположенную в небольшом одноэтажном здании на территории базы. Здесь он мог проводить по несколько часов, причем на саму службу он приходить не любил, чаще он приходил сюда ближе к вечеру, чтобы посидеть на деревянной скамье в одиночестве и полумраке. «Разговор один на один с Богом», – так он характеризовал эти «посиделки». Единственным его более или менее постоянным приятелем стал парень-баптист Джон Алмонд, который с удовольствием занимался религиозным воспитанием друга.

– Почему бы тебе не сходить на нашу службу? – предложил однажды Джон.

– Не думаю, что имею на это право, – сразу стушевался Дэвид.

– Мы всегда рады новым людям. Ты можешь посмотреть на то, как все происходит, послушать проповедника.

– Зачем мне это? А тебе зачем? Зачем ты ходишь туда?

– Не знаю, мне стало легче, когда я стал туда приходить. Знаешь, я везде чувствовал себя чужим. С родителями у меня сложные отношения, а в школе я был, знаешь, белой вороной. В церкви я, наверное, впервые почувствовал себя частью чего-то большего, понимаешь? – неожиданно разоткровенничался Алмонд.