Сын цирка

Дипа отправилась в Бомбей ночным поездом – она ехала из какого-то местечка в штате Гуджарат, где гастролировал цирк «Большой Голубой Нил». Она договорилась, что привезет сбежавшую девочку-проститутку в госпиталь для детей-калек, прямо в кабинет к доктору Дарувалле, и не будет отходить от нее во время всех обследований, так как для девочки это был первый визит к врачу. Дипа не ожидала ничего плохого и планировала забрать ее потом с собой в цирк «Большой Голубой Нил». Девочка действительно сбежала из борделя, но – по словам мистера Гарга – она ухитрилась сбежать, оставшись девственницей. Доктор Дарувалла так не считал.

Звали ее Мадху, что в переводе означало «мед». У нее были мягкие, довольно крупные руки и ноги и непропорционально маленькое туловище, как у большелапого щенка, – из таких обычно вырастает крупная собака. Однако в случае с Мадху это было признаком плохого питания, следствием чего был неравномерный рост туловища и конечностей. Складывалось впечатление, что у Мадху большая голова, но на самом деле она только казалась такой по сравнению с маленьким туловищем, к тому же у Мадху было удлиненное овальное лицо. Желтые навыкате глаза напоминали глаза львицы, но были полны тайной тревоги, а пухлые женские губы выглядели слишком зрелыми для ее еще не сформировавшегося, детского лица.

Из-за своей внешности женщины-ребенка Мадху и привлекала всех в борделе, из которого она сбежала. Ее неразвившееся тело отражало эту тревожно-волнующую двойственность. Бедра у нее не выделялись – скорее, это были бедра мальчика, – однако ее груди, хотя до смешного маленькие, были тем не менее уже полностью сформированы и столь же женственны, как и ее притягательный рот. Хотя мистер Гарг сказал Дипе, что девочка сейчас находится в препубертатном возрасте, доктор Дарувалла предполагал, что у Мадху еще не было месячных – по причине постоянного недоедания и крайнего утомления. Далее оказалось, что у девочки уже растут волосы и под мышками, и на лобке, – просто кто-то искусно сбрил их. Фаррух дал Дипе пощупать легкую поросль, снова пробивающуюся у Мадху под мышками.

В более чем странный момент вспомнил доктор свое столкновение с причинным местом Дипы. Фаррух вздрогнул, увидев, как жена карлика трогает подмышечные впадины девочки. Доктор вспомнил гибкость и силу руки бывшей воздушной гимнастки – как она схватила его за подбородок, пока он тщился оторвать свою переносицу от ее лобковой кости, как она просто выдернула его голову из своей промежности. Потеряв равновесие, уткнувшись лбом в ее живот и в колючие блестки, нашитые на ее трико, он лежал на ней немалой частью своего веса, однако она одной лишь рукой уперлась в его подбородок и подняла его. От работы на трапеции руки у нее были сильными, и теперь одного вида энергичной руки Дипы, касающейся подмышки девочки, было достаточно, чтобы Фаррух отвернулся – не от обнаженной девочки, а от Дипы.

Фаррух подумал, что, возможно, в Дипе осталось больше чистоты, чем в Мадху, поскольку жена карлика никогда не была проституткой. Безразличие, с каким Мадху разделась перед доктором Даруваллой для обследования, заставило его допустить, что, возможно, она являлась искушенной проституткой. Фаррух знал, с какой неловкостью раздевались девочки в возрасте Мадху. В конце концов, он был не только врачом – он растил дочерей.

Мадху молчала, может, оттого, что не понимала причины осмотра или все же испытывала смущение. Когда она одной рукой прикрыла груди, а другую прижала ко рту, то стала похожей на восьмилетнего ребенка. Однако доктор Дарувалла был уверен, что ей по меньшей мере лет тринадцать-четырнадцать.

– Уверен, что кто-то ее подбрил – сама она этого не делала, – сказал Фаррух Дипе. – Она сама у себя не брила.

Изучая материал для сценария фильма «Инспектор Дхар и девушки в клетушках», доктор узнал кое-что о борделях. Девственность там была предметом торговли, независимо от ее наличия. Возможно, чтобы выглядеть девственницей, следовало подбриться. Доктору было известно, что большинство проституток постарше тоже брились. Просто волосяной покров на лобке и под мышками привлекал вшей.

Жена карлика была разочарована – она-то надеялась, что Дарувалла будет первым и последним доктором, кому следует показать Мадху. Доктор Дарувалла так не считал. Он нашел Мадху подозрительно зрелой, однако даже ради Дипы он не мог дать положительное заключение о здоровье девочки, пока ее не осмотрит гинеколог Тата, больше известный как Тата-Два.