Сын вечности

– У нас не должно быть секретов, – заявляет Марибель. – Это вопрос жизни и смерти.

– Это единственный секрет, – говорит Айрис. – Обо всем остальном я узнала случайно.

Марибель не успевает возразить, потому что заговариваю я:

– Вы не могли бы объяснить, что происходит?

– В тебе течет кровь солнечного серого феникса, – отвечает Айрис.

– Я что, взломал код?

– Как и Батиста де Леон. Он никогда не занимался алхимией крови, и его способности поразили его самого. Он признался в этом только Чароходам, которых первым созвал на встречу, и они пришли к выводу, что Батиста в прошлой жизни был призраком с кровью феникса, который вновь успешно переродился.

– Ты думаешь, что Эмиль – новое воплощение Батисты? – Брайтон глубоко вздыхает.

– Это невоз…

Я захлопываю рот.

Сегодня все, что казалось невозможным, оказывается очень даже возможным.

– По датам сходится, – говорит Айрис. – Ты родился спустя несколько дней после смерти Батисты.

– Переродился, – в ужасе шепчет Марибель.

– Это не я! Это невозможно! Фениксы возрождаются в том же облике, а я совсем на него не похож.

– Это возрождение духа Батисты. Сил и души.

Несколько часов назад я был всего лишь подростком, у которого случилась паническая атака в парке, а теперь я реинкарнация основателя Чароходов. Это уже перебор. Нельзя ли миру заняться чем-то другим? Кстати, я неплохо знаю историю призраков с кровью солнечного серого феникса, и это заставляет меня задуматься.

– Только не говорите, пожалуйста…

Айрис продолжает тихо, как будто ощущает весь ужас в моем вопросе:

– Батиста верил, что был реинкарнацией Кеона Максимо.

Я замолкаю и пытаюсь придумать что-нибудь, чтобы это опровергнуть. Но мы не знаем точную дату смерти Кеона. Мы только знаем, что он пал от рук Сияющих рыцарей, казнивших его за преступления против фениксов.

– Почему Батиста так думал? – спрашиваю я.

– В детстве его часто беспокоили вспышки случайных воспоминаний, к которым он не имел никакого отношения. Потом он сложил два и два. Когда Батиста понял, что в прошлой жизни именно он стал причиной появления призраков, он создал Чароходов – при помощи психоалхимика Сьеры Кордовы. Он хотел творить добро украденными силами, которые получил против своей воли.

Я вскакиваю со стула, чуть не натыкаюсь на ма и кидаюсь к окну, чтобы вздохнуть.

– Но это бессмысленно. Я не помню ничего необычного. К тому же фениксы очень быстро стареют. Мне восемнадцать!

– Кровь феникса еще не делает тебя фениксом, – объясняет Марибель. – Ты человек и стареешь как обычный человек… который вдруг оказался потомком величайших и страшнейших призраков в истории. Вот такой облом.

Если бы я мог превратиться в феникса и вылететь в окно, прежде чем меня обвинят в развязывании войны в прошлой жизни, я бы слинял за миллисекунду.

– Значит ли это, что возродиться может любой призрак с кровью феникса? – спрашивает Брайтон.

– Возможно, – отвечает Айрис. – Призраков в колдовском сообществе очень мало. Мы не можем до конца изучить, на что они способны. Призрак, с которым ты дрался в поезде, просачивался сквозь двери. Этого не умеют ни фениксы, ни другие твари. Возможно, он был призраком в прошлой жизни, и его дух возродился в теле небожителя. Сейчас мы можем только строить предположения.

– Вот если бы мы нашли небожительницу с теми же силами… – усмехается Марибель. – И расспросили бы ее о силах и о том, что она делала во время Блэкаута. Хотя погодите!..

Я напоминаю себе, что это все теории и ни в чем нельзя быть уверенным.

– Хорошо, предположим, эта штука с возрождением работает. Тогда почему силы проявились так поздно? Мы с Брайтоном близнецы. Сила не должна была поделиться между нами в утробе?

– Не знаю уж, как работает сила феникса, – Брайтон пожимает плечами, – но, может, если мы родились одновременно, она как-то испортила вторую силу?

– Может, – говорит Айрис. – Опять же, у нас очень мало сведений.

Ма переводит взгляд с меня на Брайтона.

– Мальчики, мы не могли бы поговорить наедине?

– Ты что, знала о моих способностях? – спрашиваю я, пытаясь не расплакаться. Она не отвечает. – Если это имеет какое-то отношение к происходящему, лучше бы тебе рассказать все прямо сейчас.

– Давайте оставим их одних, – говорит Пруденция Чароходам, вставая.

Никто не двигается с места. Все смотрят на ма. Она уставилась на свою ладонь, как всегда, когда нервничает.

– Ма, расскажи, что вы сделали со мной, а то я взорвусь.

– Мы тебя спасли, – отвечает она. – Мы с твоим отцом тебя спасли. Тебя бросили, а мы тебя… взяли.

– Не понимаю.

Брайтон стоит рядом со мной и, похоже, еле держится на ногах.

– Кажется, она говорит, что… что тебя усыновили, Эмиль.

В голове проносятся десять тысяч мыслей, но я ничего не могу сказать.

Это все бессмысленно. При чем тут какие-то силы? Я уже не знаю, кто я. Меня зовут Эмиль. Мое второе имя – Донато, подарок богов. Фамилия – Рэй. Но теперь я потерял уверенность даже в этом, и в горле возникает твердый комок, не дающий дышать. Меня назвали в честь человека, который даже не был моим дедом? Я правда подарок богов? Могу ли я быть Королем света, если я даже не Рэй?