Сыновья алых лун

Маленькая капсула приземлилась на площадку до рассвета. Резкий ветер с дождем взметнул бледно-голубое одеяние спустившейся по трапу девушки. Слуги недоуменно переглядывались, пока тонкая фигурка шла по мосту. Возможно, у гостьи не было генератора силового поля, чтобы спастись от непогоды, или она почему-то не захотела им воспользоваться.

— Да будет ваша вода чиста, лэрнен Туа Драгэ Майко, — поклонился начальник стражи. — Мы приветствуем вас на Ронн.

Девушка убрала с лица мокрые растрёпанные пряди и молча поклонилась в ответ.

«Эти болотные кровососы не дали собственной дочери сопровождения!»

Шуа Онья употребила несколько оскорбительных жестов, от которых Даро вытаращил глаза.

«Даже смены одежды! А такие капсулы летали во времена моей молодости! Девочка могла погибнуть!»

— Они думают, что выражают презрение нам, но позорят сами себя, — процедил Правитель, глядя вслед гостье, которую вел в жилое крыло слуга.

«Я возьму ее к себе», — решительно махнула рукавами Шуа. — «И буду учить. Наверняка она не знает простейших вещей. Не хочу глупой невесты для правнука!»

— Бедняжка! — тихо вздохнула Найя, — она даже младше меня…

Итари повернулся к дочери.

«Разговори ее. Мы должны знать, с чем имеем дело».

«И можем ли отказаться, не потеряв лица?» — хитро прищурилась Найя.

Правитель улыбнулся и погладил ее по щеке.

После дождя рассветное небо расчертили серые полосы облаков. Ветер не стихал, но высокие стены силовых полей вокруг сада гасили слишком мощные порывы. Туа в багровом, под цвет глаз, платье, которое пожертвовала ей Найя, медленно ступала по черно-белому узору плиток. Ее темные косы служанка Найи уложила в модный в нынешнем сезоне ромб на затылке.

Найя следовала за гостьей на почтительном расстоянии, потом остановилась, прислушалась, подхватила пышные юбки и легко догнала ее.

— О чем ты поешь?

Туа смущенно умолкла и склонилась перед Найей.

«О цветах и дожде, госпожа».

— Я не знала, что у вас разрешено петь, — дружелюбно заметила Найя, — паури ведь очень… консервативны, — улыбнулась она.

«Женщинам позволено», — медленно подбирая жесты, ответила девушка.

— Но как же постановления Тиоса о словах? — с любопытством спросила Найя.

Туа снова замешкалась — диалекты систем ощутимо различались, поэтому Найя говорила на столичном сиуэ, который Туа хоть немного могла понимать.

«Услада мужа важнее», — наконец показала она. «Расплата мне — после смерти. Жизнь важнее. Марай милосердна», — добавила Туа и опустила взгляд.

— Но сейчас здесь нет никакого мужа, — хихикнула Найя, — а ты все равно пела.

Туа прижала ладони к побледневшим щекам, из алых глаз потекли слезы.

«Простите, госпожа. Я не стану».

Найя отмахнулась и звонко рассмеялась.

«Скажи, тебе это нравится?» — поинтересовалась она, с улыбкой глядя на девушку.

Та помедлила, но все же ответила, снова опустив длинные ресницы: «Да, госпожа».

«Значит, будешь петь!» — Найя склонилась к уху Туа и шепотом добавила:

— Только твоему будущему мужу это без разницы — он любит инструментальную музыку.

Туа растерянно смотрела на нее.

— Но пой для себя, отчего нет? — пожала плечом Найя. — У нас тоже поют, только без слов. Я перешлю тебе записи на комнатный терминал. Кто хочет обойти традицию — находит способ.

***

Официальная встреча потенциальных жениха с невестой прошла гладко. Обоих спасал этикет. Их объединяло острое нежеление смотреть друг на друга, благо обычай этого и не требовал. Четыре ритуальных фразы, поклон, и все кончилось. С тех пор прошло почти целое пятилуние. Время, данное Золотым Советом на устройство помолвки и свадьбы, не было бесконечным. Даро тщательно планировал свои передвижения по дворцу, чтобы не столкнуться с невестой в коридоре, а если такое случалось, подчеркнуто холодно отвечал на приветствие и проходил мимо. Любимое место Даро — сад — оказался теперь закрыт для него, красноглазая паурен оттуда буквально не вылезала. Найя говорила, что раньше у девчонки не было возможности гулять… Даже прабабушкина оранжерея оказалась оккупирована чужачкой. Даро улетал в лес, подолгу бродил там, а после долго счищал с сапог комки высохшей голубой хвои.

Нельзя вечно молчать о том, что тебя разрывает изнутри. Нельзя делать вид, что проблемы нет — от этого она не исчезнет. Но Даро упрямо отодвигал ее от себя, в детском желании спрятаться, пока гром и молнии пройдут мимо и снова выглянет солнце. Экзамены хоть ненадолго отвлекли наследника от бесконечных неприятных размышлений, потом прилетел Риэ, и жить стало немного легче.

Положение Туа Майко находилось где-то между почетной гостьей и заложницей. Прабабушка Шуа была права: паурен мало что знала о мире, женщин на ее родине воспитывали в великом страхе. Почтение и послушание считались единственно важными благодетелями рождающих.

Даро подошел к Риэ, который задумчиво смотрел в сад, облокотившись на парапет и слушал еле слышные переливы девичьего голоса, мешавшиеся с щебетом птиц.

— Прабабушка говорит, она на уроках ничего не спрашивает. Вообще, представляешь?