Сыновья Дьявола

Картер останавливает машину у моего дома. Тревога сжимает мне сердце с такой силой, что перехватывает дыхание. Я так далеко унесся мыслями в своих мечтах, что не заметил, как мы оказались в моем нищем квартале.

– Я думал, что мы едем в ту самую квартиру! – восклицаю я, внезапно запаниковав.

– Тебе же нужно забрать свои вещи.

Он выходит из машины, но я сижу, не двигаясь, будто парализованный.

Я знаю, что ждет меня дома, и в ту самую секунду, когда принял предложение Картера, я надеялся, что уже больше никогда не придется пережить это снова.

Обойдя машину кругом, главарь Сыновей Дьявола открывает мне дверь. Я был уверен, что прочту в его взгляде раздражение. В конце концов, богачу ведь не пристало открывать двери шпане вроде меня. Однако я увидел в нем уважение и непоколебимую решимость, и это придает мне силы, необходимые, чтобы пережить все, что ждет меня дальше.

Я выхожу из «Мазерати», и в ноздри мне ударяет тошнотворный воздух нашего переулка.

– Дженна никогда не согласится, чтобы я ушел из дома.

– Мы не будем спрашивать ее разрешения.

Развернувшись, он устремляется к входной двери. Я иду за ним, чувствуя, как сводит желудок, а в горле встает ком.

Но я боюсь не только встретиться с той, которая преследует меня в ночных кошмарах, но и того, что Картер может передумать, когда увидит, что в ее присутствии я всего лишь жалкий трус. Вдобавок мне неловко показывать ему место, что служит мне домом. Я и моя «семья» относимся к наибеднейшей части населения нашей страны.

Дрожащей рукой я вставляю ключ в замочную скважину и открываю дверь. Я не успеваю и шага ступить через порог, как меня хватают, затаскивают внутрь и со злостью припечатывают к стене: в паре сантиметров от моего лица я вижу искаженное яростью лицо Дженны.

– АХ ТЫ ДРЯНЬ! НАДО БЫЛО ПРИШИБИТЬ ТЕБЯ В ТУ ЖЕ СЕКУНДУ, КАК Я ТЕБЯ УВИДЕЛА! ТЕБЯ ОПЯТЬ ИЩЕТ ПОЛИЦИЯ! ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ДАШЬ МНЕ ЖИТЬ СПОКОЙНО?

Как и каждый раз, застываю, не в силах пошелохнуться. Я как парализованный – не спорю и ничего не отвечаю.

В поле моего зрения появляется отец: взгляд его подернут печалью. Он ни разу не поднял на меня руку, но все же ни разу и не вмешался, когда это делала она.

После удара кулаком в живот у меня останавливается дыхание, хотя тело мое уже закалилось, привыкнув к битью. Но когда Дженна замахивается снова, у ее виска вдруг появляется дуло пистолета. Она в ужасе замирает. Лицо ее перекошено от страха, вся злость куда-то испарилась. Она разом потеряла и уверенность, и превосходство, которые обеспечивала себе, устроив в нашем доме настоящее царство террора.

– Добрый вечер, – говорит Картер.

Она поднимает руки вверх, демонстрируя свою безобидность, и начинает трястись всеми конечностями. Она даже не осмеливается повернуться в сторону владельца оружия, и я испытываю от этого какое-то гнусное удовлетворение. Я бы так хотел увидеть, как она описается от страха – как со мной это случалось слишком много раз.

– Вы испугались не напрасно, – продолжает Картер. – Отойдите-ка подальше от вашего сына, и я уберу свой девятимиллиметровый.

Она повинуется, отступая на шаг, затем еще на один.

Картер опускает пистолет, как и обещал, и тогда Дженна осмеливается к нему повернуться.

– Господин Браун? – задыхается она. – Если мой сын доставил вам неприятности, то это только его вина. Я здесь ни при чем. И мой муж тоже.

Картер заходит, перешагнув разбитый порог. Взгляд, который он устремляет на мою мать, суров до невероятности. Доказательством служит то, как под этим взглядом она с трудом сглатывает слюну и опускает глаза.

– Ваш сын не сделал мне ничего плохого, совсем наоборот. С настоящего времени он работает на меня, и, кроме того, он переезжает и будет жить в квартире, которая принадлежит мне.

Дженна заливается истерическим смехом. Я инстинктивно отодвигаюсь.

– Об этом не может быть и речи! Джесси никуда не уйдет из этого дома.

Картер достает из кармана пиджака телефон и быстро стучит пальцами по экрану. Затем он разворачивает экран к моей родительнице и демонстрирует ей фотографии, на которых она избивает меня самым жестоким образом. Она таращит на них глаза – так же, как и мой отец и я сам.

Как ему удалось их раздобыть?

– Если вы не подчинитесь, то завтра с утра здесь уже будут социальные службы вместе с полицией. Вы не просто лишитесь родительских прав – вы отправитесь в тюрьму. Или же…

Главарь Сыновей Дьявола достает листок, взятый им перед нашим уходом из ящика письменного стола.

– …вы подписываете вот этот документ об отказе от родительских прав, в котором оговаривается, что я буду единственным законным опекуном Джесси вплоть до его совершеннолетия.

Глаза у меня выкатываются на лоб, я не могу в это поверить. Как и родители, кстати сказать.

Картер не просто готов стать моим опекуном на ближайшие три месяца, он делает это с чертовским шиком, мерзавец!

– Иди собери свои вещи! – приказывает он мне.

Ни слова не говоря, подчиняюсь. Я мчусь в свою жалкую, покрытую плесенью пятиметровую конуру, где, расстегнув две спортивные сумки, заталкиваю в них то немногое, что у меня есть.