Сыны Тьмы

Шакуни заковылял в укрытие, прижимаясь к Шишупалу и Судаме. Эти идиоты устроили дуэль с луками и стрелами прямо посреди толпы! Но если Шакуни решил, что лучники безрассудны, то зрители просто приводили его в замешательство. Простодушная толпа внезапно ожила, словно освободившись от каких-то чар. Голоса выкрикивали бессмысленные советы, шептали молитвы и громко подбадривали сражающихся. Люди рядом с Шакуни толкались и кричали до хрипоты, кто-то прятался за повозками, чтобы их не настигла шальная стрела. Многие забирались на деревья и сидели там, как обезьяны, на ветвях, крича и потрясая кулаками. Эта парочка решила утолить жажду Кампильи к крови героев, в которой так несправедливо было отказано городу на сваямваре.

Разум Шакуни начал придумывать, как ему стоит бросить кости, если один из этих двоих умрет. Одна только гамма грядущих возможностей заставляла его трепетать, как девушку в брачную ночь. Карна и Арджуна направляли свои луки друг на друга, как мечи, стреляя смертоносными стрелами, целясь так, чтобы искалечить ноги друг друга, но при этом соблюдая осторожность и стараясь не ранить никого в толпе. Они ныряли, сталкивались, толкались, стреляли и даже бодали друг друга головами, не делая при этом ни шага. Толпа вокруг двоих следовала за их движениями, не останавливаясь ни на миг. Несмотря на то что у него никогда не было особой склонности к драме, в крови Шакуни поднялся восторг. Кожу покалывало от ужаса и надежды. В голове Шакуни билась одна мысль: Вайю защити! – любое представление об интригах было уничтожено огнем ненависти между Арджуной и Карной. Он знал, насколько жестокой была их вражда. Они могли бы сжечь ею мир дотла. И вот Карна коснулся приза, принадлежащего Арджуне, и Арджуна выпустил первую стрелу. И то, что было предотвращено много лет назад на Турнире Героев в Хастине, наконец-то завершается в Кампилье. Где-то в глубине души Шакуни всегда знал, что этот день настанет. Карна был судьбой Арджуны, а Арджуна был судьбой Карны. Они, наконец, нашли друг друга, и у них было оправдание их стремления к убийству.

Карна и Арджуна сошлись в ближнем бою. Карна зажал своим луком лук Арджуны, но принц изогнулся и резко развернулся, заставив и Карну повернуться к нему спиной, но Карна резко наклонился, и Арджуна перелетел через него и все-таки успел вывернуть свой лук: теперь он был направлен в грудь Карны. Арджуна проворно отступил назад, натягивая тетиву и выпустив стрелу. Карна вовремя ударил его запястьем, направляя ее вниз и успев отбросить свой лук от лука Арджуны. А затем оба мужчины успели разойтись.

В их колчанах оставалось несколько стрел. Карна нацелил одну в шею Арджуны. Но Арджуна, как раз бежавший к Карне, рухнул на колени и скользнул вперед, уходя от выстрела, и, не поднимаясь с земли, выстрелил в Карну, который поймал стрелу свободной рукой.

Он только что поймал эту гребаную стрелу рукой? Шакуни вытаращил глаза. Арджуну это удивило не меньше, и ему понадобилось некоторое время, чтобы подняться. Держа стрелу Арджуны как копье, Карна вонзил ее в тело врага, когда тот скользнул мимо, и на обнаженной груди остался кровавый след.

Арджуне удалось увернуться от удара стрелы-копья Карны, он перекатился вперед и вскочил на ноги. От удара он едва вздрогнул, но почувствовал, как нарастает ярость. Карна пролил первую кровь. Голубые глаза Арджуны стали дикими, как надвигающаяся буря.

– Ты заплатишь за это, решт! – выдохнул Арджуна, отступив на шаг и опустошая колчан.

– Арджуна накладывает на тетиву три стрелы! – крикнул кто-то.

Это слишком опасно, поморщился Шакуни, здесь слишком мало места.

– Арджуна, – предупреждающе прорычал Бхим.

– Что происходит? – закричал Судама. – Я ничего не вижу!

Шишупал, должно быть, помнил, как Карна нес своего племянника на церемонии взвешивания, так что он поднял Судаму на плечи, давая ему возможность посмотреть на сражение его дяди.

– Твой дядя сражается с агхори. Теперь видишь?

– Да! Благодаря вам, господин! Давай, дядя!

– Опусти его, Шишупал… – начал было Шакуни, но опоздал. Воздух протяжно засвистел, и время словно замедлилось. Шакуни видел мельчайшие детали древка стрелы, острый наконечник, чуть искривленное древко, рассекающее воздух на своем пути, – а она все приближалась к ним с угрожающим свистом. Затем тело Судамы откинулось назад, и Шишупал почувствовал, как тяжесть упала с его плеч.