Сыщики с Нанкин-роуд

– Весьма сожалею, что тебе пришлось поступить так, как ты поступил, Шаожань, – произнес он тихим серьезным голосом. – Безмерно сожалею. То же касается и тебя, Джонатан. Мне очень жаль, что оба вы были вынуждены присутствовать при моем разговоре с Монтгомери и что мои собственные ошибки привели к подобному исходу. И мне жаль, что миссис Спенсер так или иначе тоже оказалась втянута в эту историю…

– Это я виноват, – стоял на своем Шаожань. – Когда мы с Эммой узнали о ее секрете с мистером Ожье и пришли к выводу, что именно она и написала ту записку с угрозами, которая оказалась под дверью, Эмма хотела открыть ей правду: сказать, что ей можно не беспокоиться, потому что тайне ее ничто не угрожает. Только я с ней не согласился, хотя и видел букет цветов на комоде и у меня сразу возникло подозрение о ее намерениях. Это я дал ей ключ от его номера, чем и подтолкнул ее к действию. Это по моей вине она убила человека, который никогда и ничего против нее не замышлял, и теперь ей придется жить с этим камнем на совести.

– Но ведь не ты внушил ей мысль, что мистер Поул знает ее тайну. Она сама пришла к этому выводу в силу ужасного стечения обстоятельств, – встала на его защиту Маргарет. – И ты дал ей шанс просто сказать, что у нее в руках какой-то другой ключ, не ключ от ее номера. Она могла бы вернуть его немедленно, если б только захотела.

На слова Маргарет Шаожань ответил кивком. И хотя плечи и лицо его слегка расслабились, свидетельствуя о том, что какая-то часть груза вины и ужаса испарилась, он по-прежнему казался довольно серьезно этим задетым. Джонатан, судя по его виду, тоже не полностью пришел в себя. Он все время ловил взгляд Хуберта и слегка дрожал. И все же что-то не состыковывалось. Мальчик вел себя так, как вел бы себя любой, решившийся в порыве отчаяния убить человека. Он терзался сожалениями, раскаивался, страдал. Однако ни в одном из его жестов и слов не было ни следа поведения того, кто только что потерял отца, и неважно, какие чувства к нему он испытывал.

– Что будем делать с телом? – спросил наконец Джонатан.

– Может, загрузить его в лодку, выйти в открытое море и там выбросить? – предложила Маргарет. – Если привязать к телу такой груз, чтобы оно точно не всплыло, то его никто никогда и не найдет.

– А что будет, когда его объявят в розыск? – спросила Эмма. – Через несколько недель, когда он так и не вернется домой. Тогда здесь у нас будет просто не протолкнуться из-за количества полицейских и детективов. Это же последнее место, где его видели живым.

– Да никто и не будет объявлять его в розыск, – отозвался Шаожань, пристально глядя на Хуберта, словно спрашивая разрешения, чтобы продолжить. Тот молча кивнул. – Никто не ожидает его возвращения в Англию.

Маргарет в изумлении сдвинула брови.

– Как это – никто не ожидает? – спросила она, переводя взгляд на Джонатана. – Есть же твоя мать, другие родственники, ваши сотрудники, слуги… Как насчет них?

Хуберт печально улыбнулся.

– Никто не ожидает возвращения Монтгомери Поула в Англию, потому что Монтгомери Поула не существует. Это все фарс.

– Что ты имеешь в виду? – спросила вконец растерянная Маргарет. – Какой такой фарс?

Элис, однако, не была так сильно удивлена, как ее сестра. Внезапно для нее все начало вставать на свои места.

– Мужчину, который умер сегодня ночью, зовут Монти Дауд, и он был актером, – ответил Джонатан.

– Нам нужен был кто-нибудь, кто выдавал бы себя за отца Джонатана и владельца отеля, и мы наняли его, – объяснил Хуберт, перехватив на секунду взгляд Элис. Несмотря на всю тяжесть этого признания, Элис видела, что Хуберт начинает освобождаться от невидимого груза, который он столько лет носил на плечах. Первый раз за все время их знакомства он выдержал ее взгляд так долго. – Он оказывал нам услуги в течение десяти лет, однако в этом году все пошло не так. Он раскопал что-то такое, чем имел возможность меня шантажировать, и решил, что и на самом деле может стать тем, чью роль он играл, что сможет забрать себе и отель, и Джонатана, и вообще все…

Маргарет снова перевела взгляд на Джонатана:

– Но это не имеет смысла. Если Монтгомери Поула не существует, если этот человек – не твой отец, то где же твои настоящие родители?

– Мои родители давно умерли, – негромко сказал он. – Когда я был еще совсем маленьким.

Элис не нуждалась в дальнейших объяснениях Джонатана. В эту секунду она поняла все: и кто были настоящие родители Джонатана, и как он оказался здесь, в этом отеле, на попечении Хуберта Чеха. Хотя в эту секунду она поняла и еще кое-что: Чех – наверняка не настоящая фамилия Хуберта, это еще один фарс.