Та, далекая весна

— Ваше дело, — когда ушли Колька и Степан, обратился Стрельцов к оставшимся, — к вечеру собрать сход. Что бы там ни было, а сход должен собраться.

— А как же вы? — забеспокоился Иван. — Разве вы сможете выступить?

— Смогу, — улыбнулся Стрельцов. — Не беспокойся, не такое видали, Жаль, два зуба бандюги выбили. Не везет мне в вашем селе: второй раз здесь покалечили. Осенью руку прострелили, а сейчас без зубов оставили… Ничего, до вечера отлежусь. Сейчас надо и вам часок-другой отдохнуть: ночь-то веселая получилась.

Это было справедливо. Но ребята решили не покидать Стрельцова и вздремнуть здесь же, на гумне…

Проспали до полудня.

Стрельцов тоже подремал и чувствовал себя значительно бодрее, хотя, когда попытался подняться на ноги, охнул, скривился от боли и опять сел.

— Болит, проклятая, — осторожно дотронулся он до головы.

— Лежите еще, — сказал Федя, — я сейчас поесть вам притащу.

— Вот, дорогой, какая она, классовая борьба, — глядя в глаза Ивану, негромко произнес Стрельцов. — И ты на себе испытал, и я уже не первый раз своей шкурой изучаю эту азбуку.

— Так это ж бандиты вас… Что же получается? Ведь бандиты тоже из мужиков, ведь они не буржуи какие-нибудь…

— А когда буржуи да помещики воевали своими руками? — ответил вопросом Стрельцов. — Разве царь Николай своей рукой расстреливал рабочих? Нет, руками таких же мужиков в солдатских шинелях. И бандиты выполняют волю стоящих за их спиной.

— Антонова?

— Антонов тоже оружие в руках контрреволюции. Ниточки-то к нему из-за границы тянутся. Драка идет большая. Самое главное — чтобы люди поняли, кто им друг, а кто враг, чтобы знали, с кем идти. Наше с вами дело теперь — помочь мужику разобраться в этом.

Вернулся Федя. Принес кувшин молока, краюху ржаного хлеба и кусок сала.

— Ого! Богато живете, мужички! — встретил его улыбкой Стрельцов. — Только вот еда-то в меня сейчас не пойдет. Молока выпью. А вы идите-ка, извещайте о сходе. Он сегодня обязательно должен собраться.

Но сходу в этот день так и не суждено было состояться. Едва они вышли на улицу, как с выгона послышался какой-то треск, вроде бы частые выстрелы, но не такие громкие.

— Автомобиль! — первым догадался Иван, видевший несколько раз такую машину в городе.

С выгона в село действительно въехал грузовой автомобиль. Для села это была невиданная машина. Из окон, из ворот выглядывали старые и малые, не решаясь, впрочем, выйти на улицу: бог его знает, что за телега своим ходом катит, и к тому же полная вооруженных людей. Чего от них мужику ожидать?

Машина направилась к сельскому Совету. Иван, Федя и Семен бросились следом. Когда они подбежали, из остановившегося автомобиля соскакивали на землю люди в штатской одежде, но все с винтовками, с гранатами у пояса, а из кабины вылез сам секретарь укома большевиков товарищ Полозов.

Он сразу узнал подбежавшего Ивана.

— А, старый знакомый! Ну, здравствуй! — протянул он Ивану руку. — Где Стрельцов?

— Вот у него, — показал Иван на Федю, — на гумне.

— Сильно покалечили?

— Голову поранили, два зуба вышибли.

— Давайте ведите к нему. — Полозов обратился к высокому человеку в военном костюме: — Товарищ Колокольцев, располагайтесь здесь, а мы сейчас вернемся.

По пути на федотовское гумно Полозов расспрашивал, что же произошло в селе, как удалось освободить Стрельцова. Выслушав не особенно складный рассказ Ивана о том, как подняли панику, перепугали бандитов, Полозов не удержался — весело, заливисто расхохотался.

— Молодцы, ребята! — И, взглянув на Ивана внимательно, уже серьезно сказал: — А трюк-то рискованный придумали. Будь бандиты поумнее, как цыплят перестреляли бы вас да и Стрельцова… Впрочем, без риска сегодня нельзя. — И спросил: — А комсомольскую ячейку оформили?

— Нет. Только программу и устав сегодня ночью прочитали.

— Ну и как? Согласны?

— Конечно, согласны.

— Тогда считайте себя комсомольцами. Вы на деле показали себя помощниками партии. Спасибо вам, ребята. Оформить ячейку я немедля поручу укомолу, а вы сегодня же заявления напишите…

Стрельцов, увидев Полозова, попытался подняться на ноги, но секретарь его остановил:

— Лежи, лежи, Митя! Пострадал, говоришь?

— Да я уже в полном порядке. Только зубов жалко.

— Новые вставим. Так, выходит, неспокойное здесь место?

— Бандиты нахальничают, а мужики здесь хорошие. Правильные мужики.

— Кончать будем с бандитами. Такой Русайкин последний в уезде остался. Кончим, — решительно заявил Полозов. — Отряд ЧОНа прибыл. Чекисты должны сейчас подъехать. К вечеру каввзвод подойдет. Прочешем лес и всех блох выловим.

— До вечера Русайкина предупредят, и они смоются, — вмешался Федя.

— Предупредят? — сразу насторожился Полозов. — Есть кому?

— Как не быть! Яшка Захаркин с ними связь поддерживает, — объяснил Федя.

— Постой! — вдруг вспомнил Иван. — Ведь и вчера, как приехал Стрельцов, Яшка на коне в лес метнулся. Степан же сам видел, когда стадо гнал. Значит, бандиты не случайно явились ночью.

— Случайно, друг, ничего не бывает, — усмехнулся Полозов. — И такую случайность мы предусмотрели. Ну как, Митя, здесь полежишь еще или перенесем тебя в сельсовет?