Табакерка императора

Откинувшись на полинявшую обивку сиденья, он расправил плечи. Отсутствие сна и сделанное им открытие вызывало легкое головокружение. Дермот забыл о том, что нуждается в бритве и выглядит крайне непрезентабельно. В приливе радостного возбуждения он чувствовал себя способным поднять в воздух весь мир и бросить его вниз.

— Ну, возможно, нам удастся избавить вас от этого, — согласился Дермот. — В конце концов, теперь мне известны основные подробности. Понимаете, миссис Нил, вы поведали мне нечто очень важное.

— Что именно?

— Вы сообщили, кто убийца, — сказал Дермот.

Коляска, казалось, летела над землей, и Ева ухватилась за подпорку для откидного верха.

— Но я понятия об этом не имею! — возразила она.

— Знаю. Это и делает ваш отчет таким ценным. Если бы вы знали, что произошло… — Дермот искоса посмотрел на спутницу. — У меня мелькала мысль, что я двигаюсь не в том направлении. Но она оформилась окончательно, только когда вы начали рассказывать вашу историю за омлетом у папаши Руссе прошлой ночью.

— Кто из них сделал это, доктор Кинросс? — спросила Ева.

— Для вас это важно? Это что-то меняет здесь? — Он постучал себя по груди.

— Нет. Но… кто это сделал?

Дермот взглянул ей в глаза:

— Это я не собираюсь вам говорить.

Ева ощущала, что с нее довольно. Но, открыв рот для сердитого протеста, она поймала спокойный дружелюбный взгляд Дермота, полный почти обжигающего сочувствия.

— Слушайте, — продолжал он. — Я говорю это не как великий сыщик, с целью удивить слабоумных в последней главе. Я руководствуюсь лучшей причиной, какая может быть у психолога. Секрет этого дела здесь. — Дермот коснулся ее лба. — В вашем мозгу.

— Но я не понимаю…

— Вы все знаете, но не осведомлены об этом. Если бы я рассказал вам, вы бы начали обдумывать все заново, искать другие объяснения и по-иному интерпретировать факты. А этого пока не должно происходить. Все — абсолютно все — зависит от того, что вы расскажете эту историю Горону и судебному следователю точно так же, как рассказали ее мне.

Ева беспокойно пошевелилась на сиденье.

— Позвольте проиллюстрировать. — Пошарив в жилетном кармане, Дермот достал часы и поднял их вверх. — Что это такое?

— Прошу прощения?

— Что у меня в руке?

— Часы, мистер фокусник.

— Откуда вы знаете? Дует сильный ветер. Вы не можете слышать тиканье.

— Но я могу видеть, что это часы!

— Совершенно верно. Это я и имею в виду. Мы также можем видеть, — добавил он более беспечным тоном, — что часы показывают двадцать минут шестого и вам нужно поспать… Кучер!

— Да, месье?

— Лучше возвращайтесь в город.

— Да, месье!

Казалось, терпеливого возницу коснулись волшебной палочкой. Он развернул коляску, как в ускоренной киносъемке, и они помчались назад по той же дороге в сопровождении криков чаек над серо-голубым Ла-Маншем.

— А теперь? — спросила Ева.

— Спать. После этого положитесь на вашего покорного слугу. Сегодня вам придется повидать месье Горона и судебного следователя.

— Полагаю, что да.

— Следователя зовут месье Вотур, и у него репутация пугала. Но не бойтесь его. Если он будет настаивать на своих правах, мне, вероятно, не позволят присутствовать при допросе…

— Вас там не будет? — воскликнула Ева.

— Я ведь не адвокат. Кстати, вам лучше нанять адвоката. Я пришлю к вам Соломона. — Он сделал паузу и добавил, глядя в спину кучеру: — Разве так важно, буду я там или нет?

— Очень важно. Я не поблагодарила вас за…

— О, все в порядке. Как я говорил, просто расскажите вашу историю с теми же деталями, что и мне. Как только она будет зафиксирована официально, я смогу действовать.

— А что вы собираетесь делать до того?

Дермот немного помолчал.

— Один человек может удостоверить личность убийцы, — сказал он. — Это Нед Этвуд. Но пока он для нас бесполезен. Однако я тоже остановился в отеле «Донжон» и на всякий случай повидаюсь с его врачом… Нет. — Он сделал очередную паузу. — Я отправлюсь в Лондон.

Ева выпрямилась.

— В Лондон?

— Только на день. Самолет вылетает отсюда в десять тридцать утра, а из Кройдона — под вечер, так что я вернусь к обеду. К этому времени у меня должны быть определенные новости, если мой план кампании сработает.

— Доктор Кинросс, к чему вам столько хлопот из-за меня?

— Не можем же мы допускать, чтобы наших соотечественников отправляли в кутузку.

— Не шутите!

— Разве я шутил? Если так, прошу прощения.

Но улыбка противоречила извинению. Ева не сводила глаз с его лица. Словно ощутив что-то при ярком солнечном свете, Дермот внезапно поднес руку к щеке — старая фобия дала о себе знать. Но Ева ничего не заметила. Устало ежась под короткой меховой накидкой, она думала о событиях прошлой ночи.

— Должно быть, я ужасно вам наскучила разговорами о своих любовных историях, — сказала Ева.

— Вы знаете, что это не так.

— Я исповедалась абсолютно незнакомому человеку, а теперь мне стыдно смотреть вам в глаза при дневном свете.

— Почему? Для этого я и здесь. Но могу я задать вам один вопрос: в первый раз?

— Конечно.

— Как вы собираетесь поступить с Тоби Лозом?

— А как поступили бы вы, если бы вам вежливо дали отставку? Меня ведь просто выставили за дверь, да еще при свидетелях.