Табия тридцать два

Да! Именно! Аналитики не дураки, они прекрасно понимают, что останутся без работы после снятия Карантина и прихода в Россию Stockfish (как и сказал Абзалов). В Encyclopaedia of Chess Openings[37] всего пятьсот ECO-кодов, то есть пятьсот основных способов начинать игру; вероятно, Stockfish разделается с этим объемом довольно быстро – лет за десять-пятнадцать любые дебюты будут просчитаны до миттельшпиля. Но если перейти от традиционных шахмат к шахматам-960, то и дебютов будет в 960 раз больше, то есть не пятьсот, а четыреста восемьдесят тысяч, и тут уж никакой компьютер, никакая шахматная программа не помогут. Кстати, в основном это будут закрытые дебюты, то есть те, которые начинаются любым ходом белых, кроме 1.e4. Вот почему извращенец Броткин со своими шахматами Фишера так тепло принят на кафедре анализа закрытых начал (несмотря на все риски для руководства кафедры), вот почему там не обращают внимания на его порочные склонности. Даже наоборот – наверняка поощряют их. Ведь если Броткину удастся сделать шахматы-960 популярными, если он каким-то образом сумеет их легитимировать, то аналитикам хватит работы еще лет на двести.

Вот это ход конем!

Александр Сергеевич, сукин вы сын, прав был Брянцев, прав был Саслин, когда называли вас гением. Надо же так планировать – на несколько десятилетий вперед. Но вы – злой гений, гений беспринципности, гений подлости и коварства, желающий принести в жертву традиционные шахматные ценности России ради безбедного будущего ваших покровителей-аналитиков (и, вероятно, ради того, чтобы отомстить Уляшову).

(Э-э, а может быть, Кирилл фантазирует? Преувеличивает? В конце концов, даже если Броткин умудрился навешать лапши на уши руководству Кафедры анализа закрытых начал, пообещав им вечную занятость, из этого еще не следует, что он на самом деле займется опасным (и уголовно наказуемым – 121-я статья) продвижением шахмат-960 в массы. Просто обеспечил себе теплое тихое местечко и сидит, в ус (кошачий) не дует.

Но если вспомнить: кем были юноши и девушки, отчисленные прошлой осенью из пединститута за шахматы Фишера? Аналитиками. А тот студент-математик из СПбГУ? Учился на кафедре прикладного шахматного анализа. А недавно наложивший на себя руки академик Борисов-Клячкин? Гений аналитики (специалист по «Славянскому кругу»). Да, почему-то среди поклонников шахмат-960 почти не встречались историки шахмат, или знатоки шатранджа, или исследователи чатуранги, или искусствоведы, или, например, текстологи – только аналитики. Вряд ли это случайность. А что, если Броткин все-таки действует? Если в ожидании грядущего снятия Карантина он ведет скрытую пропаганду, завлекает молодежь, шантажирует стариков – с целью постепенно склонить общественное мнение в нужную сторону? И если в недрах аналитических кафедр, разбросанных по всей России, сложилось уже целое тайное общество извращенцев, желающих узаконить шахматы Фишера?

Какой кошмар!

И что же делать?

С кем обсудить эти страшные антиципации?

(Понятно, что не с Абзаловым и тем более не с Д. А. У., – иначе придется рассказать о своем походе к Броткину. Но, наверное, и не с Майей (она слишком легкомысленна).

С Толяном? (Увы, он никогда не верит Кириллу.)

С Яном? (Его вообще не заботят общественные проблемы.)

А может быть – с Фридрихом Ивановичем Саслиным?)

* * *

Пиджак или рубашка?

Рубашка или пиджак?

В пиджаке жарко. В рубашке несолидно.

(Еще носки, как назло, остались только желтые и оранжевые.)

Оценивая немногочисленные варианты и ежеминутно поглядывая на часы, Кирилл собирался в гости к Саслиным; Майя, как и было обещано, официально пригласила его на юбилей своего отца, Фридриха Ивановича.

– Не волнуйся, – ободряюще сказала она по телефону, – все будет скромно и людей мало, узкий семейный круг. Вчера папу поздравляли коллеги из Министерства финансов, вот там пафос! Банкет на пятьдесят человек, речи на три часа, а в подарок, представляешь, преподнесли редкие марки из серии «Мастера атаки» – с Морозевичем и с Непомнящим (папа аж прыгал от радости, – ему именно этих двух и не хватало в коллекции; такой он заядлый филателист, не хуже самого Карпова). А мы просто пообедаем вместе – только ты не опаздывай, приходи ровно к половине второго.

Кирилл пришел к половине первого (и стал ждать в подъезде).