Табу

«– В полиции работает, как никак, – кряхтел Олег, расхаживая под дверями детской. – Да и адекватный самый, правда, но фоне вас, но всё же. Неженат, и это минус, но это можно поправить. Ну, не Мартынова же брать! Ты уж, Лазарь, извини, но плюсов у Пашки больше. Может хоть юмор твой дурацкий обойдёт стороной мою кроху, хотя ты ж как банный лист. И шутки у тебя такие же. Въедливые, приставучие.

– Чур меня, блистать подобными плюсами, – рассмеялся я тогда, правда в глубине души все равно что-то перевернулось. Выбрал. Не меня… – Главное, чтобы человек был хороший. А шутить я её и так научу…»

– О! Дратуте! – Куранов выбежал во двор, шустро захлопнув за собой дверь. – Шеф, все готово! Парни проверили – в церкви с утра натопили, святая вода чистая, нормальной температуры, парковку очистили. Можем выдвигаться по расписанию. Ты готов, Павлик? Всё сделано, чтобы твое окунание прошло в комфортных условиях? Страшно подумать, что будет, когда Плюшу крестить будем! Может, храм по-быстренькому возведём?

– Отвали, Куранов, – Пашка сел в кресло, застегнув куртку.

– Ой, Андрей, как бы не пришлось тебя крестить, чтобы труды зря не пропадали, – усмехнулся Илья. – Или вот – медведя!

Мы только сейчас заметили, что Мартынов так и не отпустил свой подарок, продолжая держать за лапу плюшевого зверя с «калашом» наперевес.

– Что уставились? Может, я передумал его дарить? Сроднился, так сказать. А чего? Предчувствия его не терзают, от нервных болезней не страдает, молчалив, приветлив и вооружён, опять же, а шкура такая толстая, что…

– Панфилова ночью грохнули, – сходу прогремел Моисей, выходя на террасу.

– Вот, б**ть! Я ж говорил, – зашипел Олег, нарезая круги по просторной веранде. Он распахнул окно и, взяв пригоршню свежевыпавшего снега, растер её по бледному лицу. Немного подышал, прогоняя гневный окрас с лица, снова закурил и продолжил. Уже спокойно и размеренно. – Кто бы это ни был, он покойник. У меня были свои планы на него. Бл***, в этом городе есть нормальные люди? Или у каждого под подушкой ствол и «зуб» на того, кто интересен мне только живым?

– Да не, Скала, его ножичком порезали. Долго забавлялись. Смаковали. Со вкусом. Не могу сказать, что мне жаль. Он давно нарывался, вот только «крыша» у него знатная… была… А тот хлопец однозначно с большими яйцами, раз не испугался. И зуб у него на Лёнечку был явно больше, чем твой. А то, что ты не успел добраться первым, так это уже твои проблемы. А нашей проблемой теперь станут последствия. К бабке не ходи – они будут, – Моисей бросил на журнальный столик папку. – Отчёт о вскрытии.

Олег взял папку, откуда выпали фотографии по-старчески скукоженного Панфилова, тело которого теперь больше напоминало картину молодого взрывного экспрессиониста, работающего на холсте резкими, но глубокими мазками цвета алого заката. Думал, что внутри что-то перевернется, мозг начнет кидать всплывающие картинки, но нет. Ошибся. Тихо. Штиль и спокойствие, наслаждался тем, что мою девочку больше не коснутся руки этого больного ублюдка. Жалко? Не больше, чем разбитую вазу. Хотя это тоже плохо, ведь тогда наше отличие с ним становится минимальным.

– Фу, Олег! Убери это! Тут дети, – Андрей поднял снимки, согнул их пополам, чтобы взгляд не мозолили.

– Хм… Эмоционально, – Олег застыл на месте, смотря куда-то вдаль. В этот момент он был не здесь. Не с нами. – Значит, так… Куранов, отменяй все. Ни шагу без моего разрешения.

Последнюю фразу он бросил в меня, словно остро наточенный дротик. Догадывался? Нет, скорее боялся сам и меня пытался напугать. Но врать и выворачиваться мне не впервой, поэтому я старательно изобразил удивление, а потом обиду. Только слезы не хватало для пущей убедительности. Но тут главное – не перестараться, пусть думает, что я завидую тому счастливчику, кто забрал жизнь извращенца.

– Нужно вывезти женщин, – уже спокойно сказал он, наконец-то, отвернув от меня свой пылающий гневом взгляд.

– Все готово, – пропищала Янка в приоткрытую дверь. – Фу, накурили. Проветрить не забудьте!

– Успокаиваемся, едим фирменные блины моей дочери и думаем. Включаем мозг и скоренько находим выход из ситуации, но Олег прав, семьи надо вывезти, – Моисей забрал со стола фотографии и, натянув фирменную улыбку, вошел в дом. – Хоть яйца у парня крепкие, но лучше уж подальше, пока не выясним, кто этот бессмертный и чем нам теперь грозит его… Хм… выходка.