Табу

– Откуда ты взялся на мою голову такой идеальный, а? – я резко вскинула голову к небу. – И умный, и красивый, даже танцевать умеешь. Околдовал, да? А еще меня ведьмой называл. Прикидывался охранником, позволял вести себя с собой, как только в голову взбредет. Защищаешь, не топя в тонне упреков. Кто ты, Серенький?

– Есть хочу, – он остановился, заглянул в глаза, словно зафиксировал картинку и повел к столу, который уже незаметно накрыли, пока мы танцевали.

Ужинали молча, просто смотрели друг другу в глаза, изредка прикладываясь к шампанскому, на дне которого билась клубника. Он знает, от того и страшно, что мелочи, на которые ни ты, ни твое окружение не обращают внимания, его интересовали хлеще важного. Не спрятаться, не скрыться. Вся на ладони, вместе с секретами, мечтами и желаниями. Страшно? Безусловно, но безумно возбуждающе…

***Лазарь***

– А танцуешь ты и правда отвратительно, – сказал, когда официант скрылся, убрав со стола и обновив нагревшееся шампанское в бокале.

– Это я с тобой плохо танцую, а одна очень даже ничего, – рассмеялась она, озираясь по сторонам. Потом встала, выставила свой стул в центре пустой палубы, задула свечи и подошла ко мне вплотную. – Идем…

Меня и звать не нужно было – сам пошел, прекрасно понимая, свидетелем чего сейчас стану. Поклясться готов был, что никто не видел её такой. Иногда накатывало, и я начинал корить себя за то, что заставил сбросить панцирь. За то, что сделал такой ранимой, за частые слезы в глазах. Но об этом позже. Сейчас хотелось побыть эгоистом и запомнить этот вечер навсегда.

Моя Кошка обняла себя руками, зябко ёжась от ночного бриза, но поймав мой взгляд, расслабилась и стала танцевать. Кружилась вокруг, медленно поднимая руки к небу, извивалась, демонстрируя мягкие изгибы. Руками блуждала по своему телу, замирая на обнаженной коже декольте, цепляла грудь, позволяя увидеть напрягшиеся ореолы сосков, взмахивала головой, рассыпая копну длинных волос по ветру. Замерла у ограждения, позволяя ветру играть с собой, но мне стало не по себе. Очередной приступ собственничества захлестнул с головой. Не мог позволить… Поэтому сорвался и прижал к себе, развернув лицом. По румяным щекам текли слезы. И стало стыдно. По-настоящему. Ведь решение уже было принято, механизм запущен, прятаться уже не было времени. Риск сгущался над нашими головами плотным туманом, делал воздух густым и пряным от гари.

Оксана всхлипнула и стала жадно расстегивать рубашку, практически вырывая пуговицы с корнем, шарила по ремню, в непреодолимом желании найти защиты. Позволил делать это, несмотря на возможность быть застуканными, плевал на правила, ведь ей можно было все. И если сейчас Кошке нужно было ощутить себя желанной, нужной и наполненной, то я готов ей это дать, не смотря на любопытные взгляды отдыхающих с туристических катерков. Любой каприз. Любое желание. Привык. Приручила… Уложила у ног своих, затмив собственные желания своими.

Наблюдал за резкими рваными движениями бедер, прижавшихся ко мне вплотную, вздрогнул от жалобного поскуливания и двинулся. Резко. Одним движением наполнил, замер как обычно, наслаждаясь реакцией. Она, схватившись за металлические поручни, откинула корпус назад, зависнув над водой. Волны, ударяясь о корпус взрывались, окатывая нас скупыми всплесками. Капли текли по груди, шее, стекали по волосам. Оксана подняла возмущенный взгляд, требуя десерта. Как привыкла. Полностью. До слабости в мышцах, до дрожи в руках, до хрипа в голосе….

Шли к машине молча, пробираясь сквозь толпу людей, не желающих расходиться, не смотря на светлеющее небо. Остановился. Пытаясь найти ключи от машины в кармане пиджака, отпустил всего на шаг от себя. Всего на шаг…

– Красотка, – крякнул мужик, схватив Оксану за руку. – Продолжим?

– Руку, – проревел, хватая подвыпившего мужика за шею. – Руки свои убрал, если с протезами не хочешь подружиться.

Приступ гнева просто захлестнул, сжимал жирную шею, ощущая отвратительный запах дешевого пойла и вонючего табака.

– Серёжа, идём, – шептала Оксана, запрыгнув мне на спину. Она обхватила за шею, прижалась к щеке, царапая свою кожу о щетину. – Я прошу тебя… Прошу… Я тут.

Отбросил мужика, как мусор, он хрюкнул и, не удержавшись на пьяных ногах, пошатнулся, рухнув в воду.

– Я тут… – шептал Оксана, продолжая висеть на спине. Сжимала ногами, перебирала волосы, словно пыталась успокоить, вернуть в реальность, там, где она танцует, где я люблю её до крика, что встревоженным эхом гуляет по воде.

Я вернулся, но решение только окрепло. Сейчас понял, что могу защитить, но не от всех. Бессилен, потому что беда её в том, что жива осталась. Пока дышит, в опасности. И тут не получится просто убить, нужно выкупить. По-настоящему, выкупить со всем прошлым, чтобы никто и никогда не посмел угрожать. Моя… Навсегда останется моей, хоть и расставание было так близко.