Табу

– Нет, просто планы изменились, – запустила руки в карманы, пытаясь найти брелок с ключами, чтобы наконец-то покинуть это слишком идеальное место.

– А, похоже, что сбегаешь, – Наскалов щёлкнул чёрной зажигалкой и смачно затянулся: тлеющая змейка огня быстро поползла по графитовой бумаге сигареты.– Я бы даже сказал, улепётываешь.

– А меня не интересует, что ты там думаешь!

– Справедливо, – усмехнулся мужчина.

Застыв всего на мгновение от растерянности, упустила момент, когда Наскалов очутился прямо за моей спиной, мощная ладонь резко ударилась в дверь, преградив мой путь отхода. Впервые видела его так близко: острый, как лезвие ножа взгляд, слишком прямой нос делал резкие черты лица ещё жёстче. Несмотря на дикий холод, Олег стоял в костюме, ветер колыхал полы сшитого на заказ пиджака, но ни одна мышца на его лице не дернулась, лишь желваки заходили с усиленным остервенением.

– Я слышал о том, что произошло. Соболезную.

– А чего же на похороны не пришёл, раз соболезнуешь? – Прикусила кончик языка, чтобы не разреветься, охранник не входил в утвержденный мною перечень специальностей, перед кем бы я могла излить душу.– Впрочем, не интересно. Катитесь ко всем чертям со всеми своими соболезнованиями, раутами, условностями, запретами  и лживыми семейными узами! Убивайте друг друга и дальше, перегрызайте глотки, закапывайте заживо, пытайте! Только меня не трогайте! Усёк?

– Доходчиво, – Олег затянулся и резко остановил свой колючий взгляд на мне. По коже побежали мурашки, а позвоночник сковало страхом.– Только и ты усеки, будь так добра, я слежу за тобой. Не знаю точно, что у вас там с Яной произошло, но мне не нравится, когда она нервничает. Видишь ли, я сам начинаю ощущать эмоциональную нестабильность, да и баб я не люблю, особенно, таких как ты.

– Какая же я?

– Бедовая ты, Оксана Панфилова, ой, бедовая-я-я… – растягивал он гласную, выпуская тонкую струйку дыма мне в лицо.

– Я Моисеева!

– Лучше бы ты была Панфиловой. Носителям этой фамилии прощают многое, чего не простят Моисеевым.

– Это намёк?

– Нет, это пища для размышлений.

– Я Моисеева!

– Это радует, – подмигнул Наскалов и убрал руку. – Значит, понятливая и проблем с тобой не будет.

– Это не главное, – прошептала я, открывая водительскую дверь.

– А что главное?

– Главное – чтобы у меня с вами проблем не было!

– Логично, – Олег развернулся и пошёл в сторону двери служебного входа. – Кстати…

– Ну, что ещё?

– Отстань от него, – чуть повернув голову, сказал Наскалов, словно эта информация была совсем не важна. – У вас разные дорожки, иди своей. Ты умная, красивая, если не сглупишь, то все будет хорошо. И я могу тебе помочь, если попросишь, естественно.

– Если я правильно понимаю о ком ты говоришь, то можешь быть спокоен. Я, в отличие от своей сестры, с обслугой не связываюсь! И уж просить чего-то там уж точно не собираюсь.

– Ну и отлично!

Сказать, что я была зла – ничего не сказать! Утопила педаль газа, рванув с гостевой парковки с диким визгом резины, но когда уже показались ворота, охранник замахал рукой.

– Да ладно! – заорала я, открывая окно. – Что ещё?

– Придётся переждать, привезли фейерверк, фура перекрыла дорогу, – отмахнулся парень в оранжевой манишке и скрылся за коваными воротами, в которых выглядывал зад большегруза.

– Привет! – пассажирская дверь открылась, в тёплый салон ворвался поток ледяного воздуха, принося не только морозную свежесть, но и приторность сладкого мужского парфюма.

– Черт!

– Когда-то ты давала мне менее экстремальные прозвища, – Лазарь улыбнулся, демонстрируя длинные трещины на губах, которые выглядели ещё ярче на фоне желтизны ещё не сошедших синяков. Мысли о том, что ему было больно переплетались с сожалением о испорченной мужской красоте и жгучим любопытством – Что же произошло?

– Каюсь, была глупа и наивна.

– Прощаю, Кошка, прощаю…

Его глубокий вздох и взгляд, тронутый пеленой туманного желания пробил меня в самое сердце: по спине поползли мурашки, а язык обмяк, отказавшись озвучивать изощренные оскорбления, что судорожно придумывал мой мозг.

– Ты никогда не начнёшь слушаться, да? – зашептал Сережа, схватившись за ремень безопасности, удерживающий меня на месте. Большая ладонь сжала крепкую ткань, будто бы случайно касаясь кожи в расстегнувшемся вырезе джинсовой рубашки. Ледяная кожа короткими лёгкими касаниями заставляла задыхаться от эмоций. Это как лавина, несущаяся с горы. Остановить невозможно. Остается только наслаждаться от будоражащего зрелища и ощущения собственной беспомощности. Он как стихия… Его влияния на мое тело не поддавалось контролю… Он расстегнул еще две пуговицы, положив ладонь мне на сжатый от напряжения живот, и двинулся выше, продолжая испытывать медленностью своих движений, острым взглядом и соблазнительно глубоким и частым дыханием.

Как давно не видела я его… Не чувствовала тепла, не задыхалась от закипающих эмоций, не взрывалась от приказного тона, который просто терпеть не могла. Но сейчас я поняла, что в этом весь он… провоцирует, наслаждаясь моей реакцией.