Табу

Слишком много в последнее время перемен. Хочется заорать и потребовать того, кто дергает за веревочки, нажать на паузу. Мне нужна передышка. Ощущение, будто тебя забыли на карусели, оператор которой просто ушел на перекур, а тебя раскручивает все сильнее и сильнее, затягивая в трясину событий, из которой невозможно выплыть без посторонней помощи.

Прыгнув в авто, выскочил на трассу. Мимо пролетали потрескавшиеся таблички с ограничение скорости, невнятные вывески с названиями поселков и городов, но мне было все равно. Нажимал на педаль газа, обгоняя медленно плетущиеся фуры, подрезал зевак, что мешали разогнаться. Только контролируемая скорость с примесью опасности успокаивала. Хотел умчаться, как можно дальше, но непрекращающаяся трель телефона одергивала, возвращая мысли в настоящее.

Я не расстроился, что Скала занял мое место. Но я был в бешенстве от того, что весь четко спланированный план на следующие лет десять вылетел в трубу. Что теперь? Начинать все заново?

Кружил вокруг города, пока в горле не пересохло, тогда, завидев небольшой кемпинг, въехал на парковку.

– Да, – прятаться от Наскалова было бессмысленно, поэтому, немного отдышавшись, поднял трубку.

– Медитируешь? – хрипло рассмеялся Олег.

– Теперь это так называется?

– Ну, могу назвать это женской истерикой, – еще громче расхохотался он. – Ты мне был нужен.

– Настроения нет. Вот подумываю об отпуске.

– У нас уходят только на больничный, а там ты уже был недавно.

– Называй, как хочешь, но …

– Лазарь, я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – прервал меня Скала. – Но для тебя не будет никаких проблем, все договоренности останутся в силе. Ты получишь то, ради чего пахал у Моисея.

– А ты?

– А мне намекнули, что о свободе можно забыть. Это был мой выбор, я знал, на что иду, но на тебя это не распространяется.

– Свобода, – прошептал я, давя истеричный смех. – А она есть? Как думаешь?

– Говорят, есть, Лазарь. Только поработать еще все равно придется.

Олег отключился, оставляя меня переваривать разговор. Свобода… Она есть у каждого, правда, ограничена она всегда решеткой, да и площадь ограничений у всех разная. Мне же хотелось исчезнуть, забыть о том, что есть условности! Мне не нужен кусочек, ознакомительный фрагмент и прочее. Я хочу все и сразу!

Выскочил из машины, практически ворвавшись в кабак. Мрачное помещение почти полностью исключало такое понятие, как кислород. Посетители дышали густыми клубами табачного дыма, парами кальяна и смачным перегаром. Просторное помещение, с тяжелыми деревянными панелями на стенах, грубым дубовым полом и массивными столами и стульями давило на гудящую голову еще больше. Радовала только тишина. Не было гремящей музыки и безобразного людского крика.

– Присаживайся, красавчик, сейчас обслужим тебя по первому классу, – тоненькая блондинка за стойкой бара махнула мне еще с порога, указывая на небольшой столик в самом углу. – У нас сегодня день барбекю, устроит?

– Отлично. И водки, грамм триста.

– Будет сделано, – она отсалютовала мне рукой, напрочь забитой серыми татуировками, и, приправляя свою речь благим матом, отдала указания на кухню. Невооруженным взглядом было заметно, что она заправляет этим заведением уже давно. Двигалась так, словно живет здесь. Брала бутылки с огромного стеклянного стеллажа, даже не смотря на него, попутно осматривая свои владения жестким взглядом хозяйки.

Черт! Может, и правда, стоит податься куда-нибудь, где меня никто не знает? Зарыться с головой в песок? Эти мысли преследовали меня последние пару месяцев. Я был рассредоточен, потерял ориентир. Работа больше не занимала настолько, чтобы не замечать полного одиночества.

– Водка, а мясо через пять минут. Сказали, тебе это нужнее, – знакомый низкий голос резанул слух и заставил обернуться, но еще раньше среагировала рука, схватив тонкое запястье официантки, поставившей графин на стол.

– Кошка!

– Черт! Ты что, за мной следишь? – Она остолбенела, а потом стала вырывать руку, смущенно озираясь по сторонам. – Какого хрена тебе надо, Лазарь?

– Что ТЫ тут делаешь?

– Слепой, что ли? Я работаю, – голос ее срывался на писк, а глаза мгновенно заполнились слезами. – А ты проваливай, и чтобы я больше тебя тут никогда не видела!

– Ни за что! Я так долго тебя искал.

– Я прошу тебя, Серёжа, умоляю, собирай вещи и отчаливай. Не нужно тебе этого видеть, – Оксана вырвала руку и умчалась в подсобку.

В ушах вибрировало ее ласковое «Серёжа»… Такое грустное, легкое, настоящее. Девочка моя…

Мясо мне принесла другая девушка. Она отчаянно улыбалась и щебетала ангельским голоском, рассчитывая на нехилые чаевые. Понимал, что пока я в зале, Оксана не выйдет, поэтому, съев несколько кусков мяса, опрокинул стопку водки и ушел в машину, предусмотрительно спрятав внедорожник в тени фуры.

Значит, она не уехала! Тогда почему здесь? В жизни не поверю, что Моисей младший не припрятал для дочурки кубышечку зелёненьких. Может, она просто не знает о ней? Ну, с этим мы разберемся, главное – узнать, где она живет.