Taedium phaenomeni (СИ)

      - В Ордене...? Что еще за Орден такой?

      - А тебе разве никогда не говорили? - удивился Аллен. Поймал надутое отрицательное качание головой. Выдохнув, примирительно приподнял уголки губ и, оглядевшись по сторонам, приметив возле стены низенький обшарпанный табуретик в белых разводах, быстро тот подтащил, уселся напротив Юу, обласкал взглядом марганцевые забинтованные ноги, через силу подавив желание к тем немедленно прикоснуться. Облизнув губы, осторожно проговорил: - Черный Орден - это то место, куда возвращаются все экзорцисты.

      - Возвращаются...? Откуда? - Синие глаза непонимающе потерялись, заблудились, уставились так, будто сейчас странный белоголовый человек мог нанести им удар топором в спину, перерубая пополам все успевшее завязаться между ними сомневающееся доверие.

      Аллен не выдержал: чертыхнулся, мысленно попросил прощения, протянул беспокойную руку. Пытаясь успокоить и самого мальчишку, и себя, погладил подушечками по соблазняющей, намертво приковывающей все мысли и стремления голени...

      Обнаружив вдруг, что мальчонка как будто и не возражает, как будто разрешает, не обращает даже внимания.

      - С разных частей света. Где-нибудь находится новая потерянная Невинность, Невинности угрожают пронюхавшие о ней же Акумы...

      - Это те твари, которых экзорцисты должны убивать?

      Аллен согласно кивнул.

      - Верховное руководство отправляет на ее поиски экзорцистов и искателей, а после завершения миссии, удалось получить Невинность или нет, экзорцисты возвращаются обратно в Орден. Он разбит на штабы, почти на каждом материке есть свое подразделение, и с учетом, что иного дома ни у кого из нас нет все равно, то оно рано или поздно становится местом, куда тебе по-своему хочется вернуться. Пусть и не всем и, наверное, не навсегда.

      Юу отчего-то похмурнел. Взбрыкнул тощей ногой, но приласкавшей руки не сбросил пока все равно. Поежился только, облизнулся, поковыряв пальцем привлекающий внимание бинт на колене, тихонько пробормотал:

      - И ты тоже там, получается, живешь, в этом Ордене?

      - И я тоже там живу, да.

      - И никому не покажется странным, если ты вдруг не вернешься обратно? - с неожиданной серьезностью уточнил детский припухший рот, на что Уолкер, вновь не сдержавшись, беззлобно рассмеялся, ласково потеребив смущенно поджавшуюся ногу.

      - Так вот что тебя, оказывается, смущает, Юу? Нет, можешь не волноваться: конечно, рано или поздно моей пропажей обеспокоятся, но уж точно не так скоро, чтобы немедленно бить воздушную тревогу - я никому не говорил, когда планирую возвращаться. В Азиатское подразделение я попал из-за некоторой... назовем это травмой, а о состоянии моего здоровья извещен один только Комуи, на которого, уверен, я могу положиться: тому, кому не надо, он не сболтнет ничего лишнего, так что я смело могу позволить себе побыть здесь с тобой, пока ты не...

      - Хватит уже это повторять. Бесит. Я же сказал, что никуда с тобой не пойду. Идиот ты непонятливый. Лучше скажи, что это за чертов Комуи еще такой?

      - Комуи? Смотритель нашего европейского подразделения.

      К новому запалу Уолкеровского удивления, Юу, побледнев до перегоревшей лампочки автофлуорисценции и подбитого осколками робкого потолка, тихонько фыркнул, раздраженно лягнул пяткой столовую - или, черти, неужели все-таки кроватную? - ножку.

      Подождав с немного, надорванно спросил:

      - Европейское - это где? Очень далеко отсюда?

      Аллен с новым изумлением приподнял брови. Хотел было уточнить – неужели мальчонке никто не потрудился объяснить даже этого, но, поймав в темнеющих глазищах отблеск и так слишком трудно давшегося откровения, прикусил язык, заталкивая все лишние вопросы на самое дно, придавливая сверху весом железной якорной цепи затонувшего в бездне бескрылого брига.

      - Очень далеко, хороший мой. Много-много суток на поезде, еще больше - на корабле, вплавь да по морю. Наши с тобой «дома» находятся в разных концах света, Юу, поэтому я и хотел бы забрать тебя с собой сейчас, не мешкая - вернуться повторно мне будет очень трудно, да и никто меня по-хорошему не выпустит: экзорцист вовсе не тот, кому позволено жить по его собственному хотению. Даже Генералам подобного не дано. Любой экзорцист прежде всего боевой солдат, обязанный выполнять команды своего властвующего верха - в данном случае Смотрителя, Учителя или Ватикана, к каким бы скотским или бездушным способам решения проблемы те ни приходили.

      В черных снова радужках промелькнул колючий блеск, недовольные терновые иголочки, упавшая в чернильницу луна, замаранная грязью человеческих жадных рук.