Taedium phaenomeni (СИ)

      - А я бы вот не был так прямо уж на этот счет уверен... - мрачно выговорил Аллен. Игнорируя удивленно приподнятые брови, все еще на что-то свое, истинно Уолкерское, уповая, протянул сопротивляющуюся руку, погрузил на пробу в миску пальцы. Поболтал ими, подняв холодную упругую волну, невольно нащупал нечто весьма подозрительное и весьма мокрое на глубине двух отдернувшихся фаланг, порядком ущипнувшее за занывшую осаженную кожу. Нахмурившись, отодвинул наваливающуюся лавиной горсть в сторону, чуть накренил звякнувшее блюдо и, прищурив глаза, с еще большим ужасом уставился на открывшееся днище, где, шипя и пузырясь, плавали непонятные радужные жидкости побежалой окраски, с усердием сжигающие да расщепляющие половину тех таблеток, что соглашались раствориться, оборачиваясь в результате такой вот дивной амальгамы чем-то до мерзости... Да просто, Господи, до мерзости. - Скажи-ка, славный... Я понимаю, таблетки, ладно, но это тогда что за чертовщина такая здесь булькает? Это уже на таблетки как-то при всей фантазии не похоже.

      Аллену и самому невольно подумалось, будто голос у него зазвучал так, точно где-то кто-то выдирает из свежей сосновой доски засевший гвоздь, и Юу вот, кажется, мнения его придержался.

      Запальчиво вскинул брови на припорошенный челкой лоб, раздраженно хмыкнул. Запустил на днище ложку, вычерпывая побольше пузырящейся опасной жидкости, и, поморщившись, без какого-либо удовольствия запихнул ее в рот, с видимым отвращением поспешно сглатывая: хотя бы здесь притвориться у него не получилось, хоть Аллен и видел, что старался, зараза такая. Еще как старался.

      - Это суп, балда.

      - «Суп»...? - опешив, переспросил Уолкер, чей мир рушился, менялся, кричал: прежним я уже не стану никогда, господин экзорцист, так что в твоих же интересах смириться да привыкнуть как можно быстрее.

      - Ну да. Суп. На что это еще похоже? Они уверяют, будто одни сплошные твердые таблетки жрать мне вредно, поэтому разбавляют их каплями, порошками и прочей ерундой. Вкус у всего этого дерьма отравительный, можешь мне не говорить, я привык. Все равно ничего другого здесь не дадут, так что смысл сопротивляться? Да и потом, они говорят, что вся эта гадина полезна для моего тела, так что...

      - В каком месте все это дерьмо может быть полезно, а?! - не сдержавшись, взбунтовался Аллен, у которого еда – святая святых, а тут вот... Тут просто вот, иначе и не скажешь. Да дьявол же! Бесясь, ершась, прикусывая губы, он, потянув руку обратно, все-таки вырыл из груды таблеток какую-ту пилюлю - самую сухую, белую, невзрачную и безобидную на внешний вид. Дрожащими пальцами запихнул ее в рот, нехотя разгрыз, с отвращением проглотил песочный просыпавшийся порошок... И тут же, побелев в лице, с еще большим отвращением выплюнул застрявшие в зубах да на языке остатки обратно, принявшись сдирать пальцами с внутренней стороны щек и десен крошки горчащего налета. - О Боже... Что за дрянь?! Это даже никакие не заменители нормальной пищи – ладно, я бы постарался понять, - это просто чертовы обыкновенные таблетки, которыми пичкают в госпитальных палатах злобствующие сестры!

      - А я разве так и не сказал? - непонимающе пробормотал оглушенный чужими воплями мальчонка. - Таблетки, ну да. Что такого-то? Ты что, не ел их никогда? Они говорят, что мне надо съедать много таблеток, потому что иначе что-нибудь может случиться: сердцу нужны стимуляторы, питательные вещества и прочая байда, в которой я не особенно разбираюсь, так что не жди, будто объясню лучше. Чтобы ткани там становились прочнее и куски тела не отваливались при каждом неудобном случае, а они, суки, иногда это делают.

      Окажись Аллен сейчас чуточку повнимательнее, он бы наверняка уделил выпавшим словам про пугающие куски тела куда больше должного внимания, но желудок скребся, желудок требовал нормальной еды, в голову закрадывались страшные картинки будущего неотменяемого голодания, и вменяемости это все определенно не прибавляло.

      К тому же...

      - Послушай, малыш... Я все понимаю, но… не хочу, чтобы ты продолжал это есть.

      Вот на этом Юу, кажется, немножечко заклинило, немножечко зажевало во времени и пространстве, будто старую зажеванную пленку в колесиках солгавшего диктофона; он, подняв головенку, вытаращил изумленные глаза, даже не заметив, как изо рта вместе со слюной вывалилась не дожеванная таблетка. С глухим шмяком грохнулась на пол, запузырилась, вымоченная в ротовых выделениях, начала медленно, но неотступно растворяться.