Тай – значит умереть

За те три года, что мы прожили в поселке, хозяйка постоянно заставляла мужа пристраивать и надстраивать и без того огромный дом. Это казалось вычурным и странным, потому как жили там всего двое: он и она.

ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ АНТОНИО

Антонио был итальянец из какого-то небольшого городка рядом с Венецией. А ее звали Би. Пчела. Она неустанно трудилась, собирая в свой бочонок мед для всей своей тайской семьи.

На праздники ее родня, человек пятнадцать, приезжала погостить в богатый дом. Старики, женщины, дети. Однажды мы встретили это огромное семейство на берегу Сиамского залива. Антонио выглядел абсолютно счастливым, накрыв поляну на всю ораву. Завидев нас, наши дорогие соседи радушно замахали руками, пригласили к общему столу. Нас представили тайцам (знакомьтесь – Алекс, Света), у меня появилась прекрасная возможность рассказать на ставшем уже родным мне тайском языке, что я родом из Сибири, где зимой бывает минус сорок семь. Тайцам наши минусовые температуры вообще трудно представить. Они восхищенно открывают рты, качают головой. Увидеть людей, которые пережили пятидесятиградусные морозы, – не баран чихнул. Несколько человек сфотографировались со мной – как с дважды диковиной из кунсткамеры. Мало того что я не погибла, выжила в арктическом холоде, так еще и говорю по-тайски.

Надо отдать должное, Би со всей серьезностью отнеслась к моим ежедневным занятиям тайским. У нас был с ней свой ритуал. Когда я нарезала на лисапете круги по поселку и аудировала тайский, она, столкнувшись со мной, брала одно ухо и слушала фразу из наушника.

– Танон Силом ю ти най-ка? – вслед за Пимслером повторяла она мне. И что-нибудь отвечала в тему. Поверните налево, например. Лиеу сай мы!

И мы смеялись, и расходились по своим делам. Она стригла изгородь, я прибавляла газу.

ДРУЖБА-ДРУЖБОЙ, А ДЕНЕЖКИ ВРОЗЬ

И вот на дороге подле тайско-итальянского дома опять появилась груда миниатюрных тайских кирпичиков, песок, цемент. Это значит, что начался новый этап стройки. Оценивающе посмотрев на дом, я сочла бы, что больше комнаты пришпиливать уже некуда, но оказалась неправа. Справа от входа, почти вплотную к стене, рабочие принялись лепить еще одно помещение. Заговорщически сказала мне Би:

– Тсс, секрет! Под парикмахерскую (тампом).

Я, конечно, удивилась этому бизнес-плану. Наш поселок находится несколько на отшибе. В нем всего-то тридцать-сорок домов, часть из которых безнадежно пустует. Кто будет ходить-то сюда? Но, видя, как рьяно принялась хозяйка за дело, невольно поверила в успех безнадежного предприятия.

Для руководства работами на месяц был выписан отец Би из Чианг Мая. Под неусыпным оком прораба появились, хоть и не быстро, пол, стены, крыша. Заблестела внутренняя отделка. Пришлось разобрать, а затем вернуть на место забор. Заказать отдельные ворота.

В новенькую парикмахерскую вели французские окна. Огромные, в пол. Буквы тоже рекламные, яркие: название, виды услуг на двух языках. А с приходом темноты по бокам от входа загоралась крутящаяся флуоресцентно-розовая подсветка. Для привлечения клиентуры.

За неделю до открытия Би сказала мне, что я стану первой клиенткой.

Я, конечно же, сразу с гордостью рассказала об этом Алексу. Не каждого фаранга тайцы удостоят такой чести.

И вот день настал. В салоне красоты еще пахнет свежей краской. Играет легкая приглушенная музыка. Новенький кондиционер с метельным подвыванием гонит волны прохладного воздуха.

Наше общение во избежание недопонимания происходило на двух языках. Сначала на тайском, потом на английском. Я только начинала изучать язык ее предков.

– Си арай? What’s color? – спросила меня новоиспеченный мастер про цвет волос.

– Мыан кан! Same same – точно такой же, – дважды ответила я, и мы приступили к священнодейству.

Мыли волосы до и после. Щедро поливали голову краской и шампунем. Терли бальзамом и кондиционером. Болтали на тайском. Не знаю, что мне больше понравилось: то ли ненавязчивый языковой практикум, то ли сама процедура. С массажем головы и ушей.

КАК Я СТАЛА ЗЛАТОВЛАСКОЮ

Когда все было готово, волосы высушили феном, и я подошла к зеркалу. Да, чуть не упустила важный момент: рабочее место парикмахера было обустроено не совсем типично. Клиент, сидящий в кресле, не видел своего отражения.

Но на стене зеркало было.

И в нем я, еще час назад чистокровная брюнетка, увидела блонду. Я остолбенела!

От волнения на смешанном тайско-английском спросила:

– Си сэйм сэйм ю ти най ка? Где тот же самый цвет?

И мне было глубоко наплевать, что во всех учебниках по общению с тайцами говорится, что этой нации не стоит указывать прямо на совершенные ими ошибки. В тайском менталитете это выглядит как потеря лица. Хотя на самом деле лицо потеряла я. Стояла растерянная, убитая… Перекрашивать второй раз, лить химию, восстанавливать – так можно и до лысины дойти. Двое лысых в доме на сто квадратных метров – уже перебор!