Тайфун

Марков попытался прочесть показания приборов над рулевым постом, но центральный пост озарился миганием сотни аварийных красных лампочек. Вода начала поступать в одну из ракетных шахт, или, быть может, прохудилась одна из больших балластных цистерн с водой, установленных в шахтах вместо ракет. Аккумуляторные батареи с шипением разбрызгивали кислоту, мощность реактора стремительно менялась в одну и в другую сторону. Каждое из этих событий в любой другой момент считалось бы серьезной аварией — но только не сейчас. Боевая рубка «Байкала» проделала длинную брешь в ледовом потолке. Лодка быстро теряла скорость — Марков определял это по доносившемуся сверху скрежету. Замедлялась, замедлялась. «Байкал» должен был всплыть с противоположной стороны подводной ледяной горы. Марков постарался отгородиться как можно большим количеством льда от двух беспощадных торпед, идущих следом. А затем надо будет разыграть из себя мертвеца, причем разыграть так хорошо, чтобы торпеды нашли себе что-нибудь более привлекательное.

Вдруг Марков почувствовал, что отголоски грохота столкновения затихли в достаточной степени, чтобы стал слышен яростный писк гидролокаторов торпед. Он посмотрел на датчик скорости над рулевым постом. Судя по всему, датчик вышел из строя. По-прежнему лихорадочно мигали красные аварийные лампочки, но над ними светилась единственная цифра, последний неподвижный маяк в этой галактике взорвавшегося света: ноль.

«Портленд».

Еще мгновение назад самонаводящиеся головки двух торпед «Мк-48 АДКАП» были нацелены на двигавшуюся подводную лодку. И вдруг цель исчезла в разрастающемся облаке раскрошенного льда.

Пинг! Пинг! Пинг! Пинг!

Провода точного наведения были давно перерезаны. Торпеды оказались предоставлены самим себе. Запрограммированные в них команды не оставляли пространства для раздумий. Необходимо было атаковать движущиеся цели, поэтому торпеды переключили свое внимание на обломок льда размером с легковой автомобиль, отколотый от сплошного покрова «Тайфуном». Он кувыркался под нижней частью ледового панциря. Он двигался. Рули управления торпед повернулись, разворачивая смертоносное оружие к новой цели. Гребные винты с победным жужжанием вспенили воду.

Шрамм слушал шум двух торпед «Портленда», несущихся к обреченной жертве. В любом другом месте две торпеды «Мк-48», выпущенные с такого близкого расстояния по такой жирной цели, как «Тайфун», не могли промахнуться — и точка. Однако сейчас абсолютной уверенности у Бам-Бама не было. Все торпеды, имея дело со льдом, сталкиваются с трудностями. Правда, из этого вовсе не следовало, что Шрамм готов был поменяться местами с русскими. Одной мысли о том, что хотя бы одна самонаводящаяся торпеда нащупала «Портленд» своим активным гидролокатором, хватило, чтобы старшего акустика прошиб холодный пот.

Шрамму никогда не приходилось слышать сердитый взрыв одной боевой «рыбки», тем более двух, но он не сомневался, что грохот будет оглушительным. Пассивный шумопеленгатор был оснащен специальными автоматическими фильтрами, чтобы блокировать такие звуки, и все же Шрамм снял с уха один наушник и приготовился резко сорвать второй. Протянув руку, он максимально убрал уровень усиления входного сигнала.

Голос по громкоговорящей связи объявил:

— Первой «рыбке» осталось бежать двадцать секунд.

Затем:

— Пятнадцать секунд.

Внезапно по отсекам «Портленда» словно пронеслись отголоски отдаленных грозовых раскатов. Шрамм поднял взгляд на приборную панель над головой. «Слишком рано, твою мать…» Он вслушался в оглушительный грохот строительной бабы, пробивающей себе дорогу через самый большой магазин фарфора в мире. Гул продолжался и продолжался, озаряя экран шумопеленгатора, словно небо в День независимости. Высокочастотный шум. Низкочастотный. Узкие, широкие полосы… «Это не наша «рыбка»! Это же…»

Грохот внезапно умолк, словно кто-то щелкнул рубильником, и на смену ему пришел страшный рев шестисот пятидесяти фунтов фугасного заряда. Сразу же вслед за этим прозвучал взрыв второй торпеды. Как только эхо взрывов чуть утихло, Шрамм натянул на голову наушники, готовый слушать звуки агонизирующего «Тайфуна». Он внимательно вслушивался, пытаясь уловить гул воды, врывающейся в отсеки, нечеловеческий стон стали, сминаемой страшным давлением. Но ему были слышны только шелест миллиардов пузырьков воздуха и ворчание расколотого льда. Где же русская лодка?

Ванн схватил микрофон внутренней связи.

— Акустик, говорит центральный пост. Что там у вас?

Шрамм постарался разобраться в акустическом хаосе.

— Там мертвая зона. Я ничего не слышу. — Его пальцы замелькали по рукояткам ручного управления фильтрами, но на экране оставался лишь снежный буран звуков, поднятый двойным взрывом. — Лед. Пузырьки. Отражения…

— Господи, мне что, подойти к вам и самому взглянуть на экран? Мне нужен пеленг.

— Командир, если вам нужны пеленги, я могу дать их вам с избытком. Вот только все они будут неверными.

Ванн побагровел.