Тайга

В ответ ей раздался страшный хохот, скрип, скрежет, словно деревья выдрали свои корни из земли и всей своей мощью пошли на нее.

Она закричала, вскочила на ноги и понеслась прямиком в воду. Зайдя по колено, вдруг замерла, медленно обернулась, кому-то кивнула и спокойненько так пошла дальше. Пока вода не закрылась над ней. И больше ни крика, ни звука. Полная мертвая тишина.

Только тогда ноги мои подкосились, и я рухнула на землю. Встать не могла еще долго. Было такое чувство, что мое тело просто забыло, как ему двигаться. Почти до утра пролежала я на берегу в одной позе, глядя в звездное небо. Мне не было страшно. Все, что должно было произойти, уже случилось.

Родителям я сказала, что ночью мы с Соней пошли купаться, и она утонула. Если бы я рассказала им правду, то мне бы никто не поверил. За сумасшедшую бы сочли. А это клеймо на всю жизнь. Потом бы до старости меня Зинкой сумасшедшей звали. Сонечку все равно было уже не вернуть.

Ее тело так и не нашли. Даже водолазов из города вызывали. Все без толку.

А учитель этот, узнав, что девочки нашей в живых больше нет, тоже на тот свет отправился. Повесился он. Видимо, и вправду Сонечку сильно любил.

Продавщица замолчала. В изнеможении она опустилась на чуть покосившийся стул. Поникшая, опустошенная, она смотрела на них безразличным взглядом. Буквально на глазах из жизнерадостной общительной хохотушки она превратилась в уставшую от повседневных забот, серых будней и бесконечных неурядиц бесцветную женщину средних лет.

— И при чем здесь колдунья? — осторожно поинтересовался Николай.

— Когда учитель этот помер, я жену его встретила, — потухшим голосом ответила продавщица. — Она прямо посреди улицы передо мной на колени упала и начала молить о прощении. Я сначала не поняла, за что она извиняется. Ведь до этого дня мы боялись ей в глаза посмотреть. Но, немного успокоившись, она мне сказала, что ходила к колдунье. Огромные деньги обещала, если та ее от соперницы избавит. Вот она и избавила.

Тогда я поняла, кого Сонечка той ночью за моей спиной увидела. А я еще дивилась, почему же Сонин любимый так и не пришел. Оказывается, его жена знала об их договоренности и подсыпала ему в ужин снотворное. Они с колдуньей все учли, все до мелочей. И сгубили нашу девочку.

— Вы обратились в милицию? — поинтересовался Николай.

— Зачем? — нахмурилась женщина. — Сонечку все равно не вернешь. Да и жена его свое сполна получила: мужа похоронила, да еще грех на себя такой повесила. Я ей тогда так и сказала, Бог мол простит, а я не стану, не смогу. Теперь ей этот крест до самой старости на себе тащить.

Так что не ходите к ней, не нужно. Девушка у вас больно красивая. Она таких на дух не переносит. Обязательно какую-нибудь порчу нашлет. Вижу, у нее и животик уже проступает. Еще малышу вред какой нанесет. Живите ребятишки, и радуйтесь тому, что Бог дает. Злая Клавдия, очень злая.

— Спасибо, конечно, за заботу, — раздраженно выговорил Николай. — Но нам действительно очень нужно к ней попасть.

— Ну и ищите ее тогда сами! — чуть ли не закричала женщина. — Я вас на верную погибель отправлять не стану!

— Не за смертью мы к ней идем, а за жизнью, — подала слабенький голосок, молчавшая до этого момента Рябинушка. — Очень уж умирать мне сейчас не хочется, я ведь только жить начала.

— Господи! — схватилась за сердце хозяйка прилавка. — Болезнь с тобой что-ли какая приключилась? Бедненькая ты моя. Да не поможет она тебе, не надейся! Ты лучше к бабе Тоне сходи. Она всем помогает. Может, и тебе чего присоветует.

— С моей бедой она не справится, — покачала головой Рябинушка.

— Да что мы ее уговариваем? — разозлился Николай. — В деревне полно жителей. Найдем кого-нибудь другого и спросим.

Он потянул Рябинушку за руку, но она и с места не сдвинулась. Девушка не отрывала от продавщицы прозрачных глаз. Медленно выйдя из-за прилавка, женщина сухо проговорила:

— Пойдемте, я вам дорогу с крылечка укажу.

Бодро топча деревенскую грязь обувью, с громким чавканьем выуживая подошвы из черной глины, они быстро прошли вдоль единственной деревенской улицы. Кроме чумазого пацаненка лет четырех, они так никого и не встретили. Деревня словно вымерла.

Дом колдуньи находился на поросшем бурьяном отшибе. Вокруг полузавалившейся избушки не было никакого намека на забор. Только высокая трава колосилась, да гигантские колючки цепляли путников со всех сторон. Ветхая дверь, покрытая мхом, была настежь открыта. Но, вспомнив о правилах приличия, Николай все же постучал в изъеденный временем косяк. Глухие удары провалились куда-то вглубь дома и затихли там.

— Ну, наконец-то, пришли! — раздался старушечий дребезжащий голосок. — А я уж думала не дождусь. Медленная какая молодежь нынче пошла! Для них каждая минута на вес золота, а они даже не чешутся.

Николай пошел на звук голоса, крепко держа Рябинушку за руку. В доме царил полумрак и стоял нестерпимый болотный запах. Стены, как и входная дверь, поросли густым мхом. Повсюду стояли банки, до краев наполненные чем-то склизким. Николай брезгливо сморщился и покрепче сжал тонкую девичью ладонь.