Таймыр, Нью-Йорк, Африка... (Рассказы о странах, людях и путешествиях)

Фраза произнесена по-русски. Смуглый молодой человек наслаждается моей растерянностью.

Корреспондент «Правды» Павел Демченко на Востоке считался уже в некотором роде старожилом, свободно говорил по-арабски. В Ирак прилетел немедленно после революции. Он предложил мне помощь в незнакомом городе.

Мы поехали в Дом радио. Вход в длинное одноэтажное здание охраняли пулеметчики. Ослепительно и чуть виновато улыбаясь — ничего не поделаешь, время тревожное, — караульный быстро провел рукой по моим карманам: нет ли оружия.

В небольшом кабинете, где бросалась в глаза циновка с пестрым павлином, нас встретил руководитель радиовещания, которому поручили опеку иностранных корреспондентов. Он предупредил, что путешествовать по стране пока трудно. Лучше поехать с каким-нибудь военным: теперь народ верит людям в армейской форме.

Из Дома радио мы направились в «Багдад», лучший отель города. Там в киоске продавались карты и путеводители. Этот отель, сказал Демченко, раньше был заповедником богатых иностранцев: искусственно охлажденный воздух, бар, виски со льдом, ресторан с европейской кухней. Говорят, что один джентльмен прожил в Багдаде полтора месяца, проведя вне этой гостиницы около часа — столько, сколько занимала дорога с аэродрома и на аэродром.

Мы сделали большой круг по городу. В узких старых улицах над тротуарами нависали подпертые деревянными колоннами вторые и третьи этажи домов. Потом были южные пригороды, где в тени финиковых пальм стояли виллы багдадских богачей и иностранных дельцов. Из восточной левобережной части города — ее называют ар-Расафа — по мосту переехали в правобережный район аль-Кярх. Несколько довольно красивых, обсаженных пальмами улиц как бы старались отвлечь внимание от тесноты и убожества кварталов старого Багдада.

Более близкое знакомство с городом только укрепило первое впечатление. Багдад действительно был довольно невзрачным городом, грязноватым и беспорядочным.

Несколько лет спустя я узнал уже другой Багдад, со строгой аркой и вечным огнем над могилой неизвестного солдата, с монументом в память революции, с первыми высотными домами, с весьма современным зданием счетно-вычислительного центра на улице Свободы. Над улицей Рашида появились прямоугольники стекла и бетона, какие увидишь во всех городах Европы, улица Саадуна застроилась кинотеатрами, магазинами, банками.

Но в 1958 году почти ничего этого не было. Правда, та же улица Саадуна существовала и тогда, но это был всего лишь широкий проспект с бульваром и живой стеной кустарника, отделявшей проезжую часть от двухэтажных домов, а кое-где — от пустырей. «Черный режим» и в столице страны обнажал свое убожество, свою отсталость от века.

Я видел до первого приезда в Ирак не очень много стран. И почти всюду действительность разрушала книжные представления. Все оказывалось более будничным, менее привлекательным, чем рисовало воображение…

Прошло несколько дней — поездки, встречи, знакомства. Я выбрал вечер, чтобы привести в порядок свои записи. Разложил на столе карты, планы и книжки с яркими обложками, где над неправдоподобно прекрасным Багдадом летали волшебные ковры-самолеты с туристами. Постарался представить себе страну, о которой мы тогда знали очень мало.

Итак, она начинается на юге узким клинышком, омываемым водами Персидского залива. Здесь впадает Шатт-эль-Араб, образованный слиянием Тигра и Евфрата. Вверх по реке морские корабли доходят до города Басры. Якорь на карте означает, что Басра — важный морской порт.

За Басрой клин резко расширяется. Между пересекающими всю страну Тигром и Евфратом, то расходящимися далеко Друг от друга, то сближающимися снова, лежит Месопотамская низменность. Слово «Месопотамия» можно перевести как «междуречье».

В узком месте междуречья — Багдад. Если бы карта была «немой», то и тогда можно было бы сразу найти его: туда стянуты, там перекрещены речные, железные, шоссейные, воздушные дороги.

Севернее столицы — полупустыня, сухие холмистые степи, переходящие в предгорья, где растут дуб и платан, а на полях зреет пшеница. Еще дальше, в северо-восточном углу страны, поднимаются уже настоящие горы, зимой забеленные снегом.

Главное богатство Ирака долгие годы было причиной бедствий и страданий иракского народа. Это — нефть. Она есть и возле Басры, и неподалеку от Багдада, и севернее — вблизи Мосула и Киркука. Нефть привлекла в страну иностранные капиталы и иностранных солдат. Добывали ее иракские рабочие, а распоряжались ею английские, американские, французские нефтяные «короли».

Ирак — это четыре пятых всех фиников, потребляемых на земном шаре. Есть в стране хорошо плодоносящие сады, превосходные пастбища, изобилующие рыбой реки. Одним словом, вовсе не беден Ирак. Однако до последнего времени арабы и курды, населяющие его, жили плохо, бедно и не дружно.